— Как же вы с ним сошлись?
— Я у него еще в гимназии училась, в частной гимназии Нижнего мадам Геркен… Я училась там год — до института. И хорошо знаю его навыки, и повадки, и характер. Он от природы незлой, он просто, как бы сказать, слабоумный, что ли. Всех умных и порядочных учителей тошнило от этих глупых брошюр, а он старательно пересказывал, как якобы самый первосортный марксизм… Он не злой, Арион, но своенравный — ужас!
— И вы с ним справлялись?
— Самая глупая женщина может сладить с самым умным мужчиной. Но со слабоумным, разумеется, сладит лишь самая умная.
— И ведь многие дельные учителя верили в его искренность и ум, цитировали его речи, новаторскими называли его педагогические бредни.
— Куда там! Привыкшие угодничать и до сих пор эти его «драгоценные» качества объясняют исключительной оригинальностью ума. Ведь человеческая глупость на всех этапах истории бездонна. Власть дает слабому уму превосходство над более талантливым, умным и сильным. Почти все окружение Ариона находило его несравненным, обаятельным, и умным, и дельным.
— И Петеркин?
— Ой нет! Тот все видел и все понимал, а что думал, у таких ведь не узнаешь. Вероломство, скрытность — основная черта характера у политиканов. Мне сдается, что Петеркина разгадали именно вы, Семен Иваныч, и раньше всех. Поэтому он вас особенно ненавидел и натравливал на вас Ариона да и всех, кого можно было натравить. У них, его единомышленников, по-моему, была полная договоренность в отношении вас. Не просто с треском вас снять с работы, а сделать из этого факта большое общественное событие, другим в пример, себе в отмщение. Но прежде чем снять с работы, предполагалось, что пьяная компания Портянкина, подзуживаемая ими, физически расправится с вами, как якобы с соблазнителем его дочери, изуродует вас или убьет. Жених, а теперь муж Акулины, должен был возглавлять это дело, не останавливаясь ни перед чем. Сперва была пущена про вас ужасная клевета. Нажали все педали, но, кажется, и это сорвалось. Вместе с бегством Петеркина и Габричевского, вдохновителей преступления, дело разладилось.
— Кончилось фарсом. Пришли ночью громить меня. Но у них не хватило духу. Тетя Сима потаскала за волосы громил, тем дело и ограничилось. Жених оказался на редкость совестливым парнем.
— Окуровщина жива, с ней долго не разделаемся.
— Враг не малый. Но когда противника нет, нет и победителя.
— Я увидела духовный свет, встретив вас… Вот когда дошло. Не отталкивайте же меня. Поверьте, только с годами приходит мудрость — замена счастья. Знаешь, как надо жить, кого любить.
— Никто не живет на свете страшнее человеконенавистников.
— Да, я теперь это поняла… У всех есть личная нужда, скорби… Но не это главное. Главное — общие бедствия. Изживание их.