— Сколько времени это займёт? — едва держась на ногах, уточнил Яр, но всё же вытянулся в полный рост.
— Час, — не выдавая никаких признаков усталости, ответил инженер, присев возле тут же открытого люка с приборами. — Не меньше. Элеонора через тебя скинула мне все схемы, базовые. Дальше можно будет модернизировать, когда нужный ИИ… откроем. Но сейчас… час. Всё. Не мешайте. Я дам знать, когда нашего нового союзника можно будет сюда нести.
И, словно отозвавшись на его слова, Андреас завопил во всю глотку, надрывно, в какой-то момент чуть не перейдя на фальцет. Но крик быстро стих, а внутри каждого, даже «бесчувственного» Рена, забилась тревога. Но она быстро развеялась обнадеживающим голосом врача.
— Уснул, — проговорила она. — Точнее, вырубила… сердце работает. Дышит. Сколько ещё протянет… не знаю. Лекарств больше ему не могу давать, иначе организм не выдержит… и он умрёт.
— Понял, — автоматически кивнул Яр, после чего подошёл к темнокожему, положил ему руку на плечо, а тот вздрогнул и медленно повернул голову в сторону командира. — Уснул?
— Скорее, отключился, — дёрнул плечами штурмовик. — Какие дальнейшие распоряжения?
— Иди отдыхай, — недолго думая, объявил командир. — И это приказ. Мало того что всю ночь отстоял, так и капсулу притащил сюда. А на Рена не смотри, его тоже отправлю отдыхать, когда он закончит работать.
— Хорошо, шеф, — кивнул здоровяк. — Я в палатку…
Уходил Джон пошатываясь, в его голове не было никаких мыслей, кроме одной — ему требовался отдых. И он был рад, что командир его отпустил. Сейчас всё равно от его присутствия мало что зависит. Охранение выставлено, периметр прикрывают, да и намёка на врага нет. Он имел право отдохнуть. Но сможет ли?
Вслушиваясь в тишину, Джон направил взор в сторону палатки, в которой лежал раненый Андреас. Ничего не было слышно. Вообще. Словно там уже и не было живых людей. Но штурмовик прекрасно понимал, что это просто иллюзия, и если боли усилятся, то никакое лекарство не спасёт, только кома, полноценная, которую сможет обеспечить медицинская капсула.
Оказавшись в палатке, Джон начал медленно снимать с себя броню. Это следовало сделать снаружи, стоя в полный рост, но он забылся, залез, а вылезать уже было поздно, процесс разборки начался. И всего через десять минут уже закончился, после чего лицо штурмовика соприкоснулось с подушкой спального мешка.
Юмико ушла туда, откуда её сдернули ранее — в лес. Она не успела прошерстить все места, которые ей показались подозрительными. И она продолжила это делать, вкрадчиво наблюдая за всем, что происходило вокруг. И увиденное её радовало.
Природа тут восстанавливалась. Зверьё жило своей жизнью. Даже трое почти «приручённых» зверей крутились не так далеко, внимательно следя за той, кто дал им еды в критический момент. И не нападали, скорее сопровождали и признавали таким образом. По крайней мере в таком ключе думала девушка, смотря на этих странных для человека животных.
Яррив же стоял и наблюдал за миром из окон дома. В голове у него промелькнула мысль, что нужен лаз на крышу этого дома, чтобы там создать оборонительные позиции. И это следовало сделать сразу… но все сильны думать задним числом. Доделать можно, но сейчас это будет не к месту. Сначала спасти нового члена команды, потом думать обо всём остальном.
Лия продолжала смотреть и тревожно озиралась по сторонам. Её выкрученные на максимальную мощность имплантаты улавливали вообще все звуки леса. В голове у неё была каша. Ей было тяжело концентрироваться. Она слышала, как кто-то кого-то рвал на части в нескольких километрах от лагеря. Она слышала дыхание боевой подруги, словно та была в шаге. Она слышала удары крыльев пролетающих вдали птиц. Но, самое главное, она не слышала врага, его возможное нахождение где-то рядом. Она отчётливо запомнила, как работают механизмы его брони, как тарахтит двигатель их авто. Она прекрасно это всё помнила, чтобы в любой момент вычленить эти звуки из общей какофонии и сообщить об опасности остальным.
Время шло. Рен был сосредоточен на работе и постоянно говорил тихо сам с собой, думая, что его никто не слышит. Переставлял блоки, перепаивал провода, разрывал и заново создавал различные электрические цепи, убирал некоторые блоки и вставлял новые, которые были в отдельных защищённых полостях. И всё это время он не переставал думать об ответственности, про парня, который страдал.
И всё время вокруг каждого висела гнетущая тишина. Каждый нервничал, переживал, не находил себе места, из-за чего концентрация ослабевала. У всех, за исключением двух людей: одному остальные завидовали, другого искренне жалели. Но время шло, работа кипела, Рен творил буквально чудеса.