Александра Чеверева. Его отец в юности ушел из казачьей станицы в Оренбург и поступил на завод рабочим. Здесь и родился Александр. Подрос — отдали в школу, но из школы исключили за какую-то незначительную провинность. Начались годы скитаний. Много изъездил и исходил он дорог, работал грузчиком в Астрахани, был бурлаком. Потом попал в Донбасс, стал шахтером. За эти годы насмотрелся на людское горе, понял, что нельзя мириться с такой жизнью. В Чите, куда перебралась его семья, он сблизился с подпольной большевистской организацией, вступил в партию. Вскоре его арестовали. Он бежал и вынужден был покинуть Читу.
Позднее все же пришлось Чевереву отведать тюремной похлебки. В Оренбурге его посадили на полгода «за богохульство», как гласил обвинительный акт.
В первые дни революции Чеверев в своей записной книжке пишет: «Рабочий — это все. Ради интересов рабочего класса я готов пожертвовать жизнью». Его высокую фигуру в солдатской гимнастерке видят в казармах, на заводах, на стихийно возникавших митингах. В сентябре 1917 года Чеверев едет на Демократическое совещание в Петроград. Там он встречается с выдающимися революционными деятелями, впервые слышит Ленина. Возвратившись на Урал, он с несокрушимой энергией выступает против Временного правительства, защищающего интересы буржуазии.
После победы Октябрьской революции Чеверева посылают устанавливать советскую власть в Стерлитамак. Он разъясняет рабочим и солдатам необходимость активных действий. Большевистская фракция Стерлитамакского Совета во главе с Чеверевым берет в свои руки власть.
В конце 1917 года в Оренбургских степях появились казачьи сотни белого атамана Дутова. Уральский пролетариат немедленно откликнулся на возникшую угрозу. Создаются вооруженные дружины рабочих и выступают из Уфы на фронт.
Чеверев приходит в губком партии с просьбой:
— Пошлите на фронт. Хочу отбить у Дутова родной Оренбург.
Ему поручают сформировать отряд. С этого момента и до самого конца гражданской войны Чеверев в армии: в Оренбургских степях, на Урале, в Сибири, на Кавказе — везде, где было трудно, где возникала угроза для Республики. Не раз он был ранен, но могучий организм быстро восстанавливал силы, и Чеверев снова возвращался в строй.
Он не щадил себя, рвался в самую гущу боя, всегда был на переднем крае. Того же требовал и от своих товарищей. Не терпел трусливых, любителей тихой жизни. Таким лучше не попадаться на его пути.
Был такой случай. Незадолго до того, как чехи заняли Уфу, Чеверев по заданию командования армии с небольшим отрядом отправился в село Топорнино, где кулаки подняли мятеж. На «Зюйде» тихо подошли ночью к селу, с рассветом без боя вошли в него и арестовали главарей восстания. Вместе с ними был посажен под стражу начальник продовольственного отряда, стоявшего в Топорнино, — высокий подтянутый человек с хорошей военной выправкой. Когда Чеверев вызвал его для разговора, он сразу набросился на него:
— За что меня арестовали? Вы ответите за свои действия!
— Подожди, подожди, не волнуйся, — прервал его Чеверев. — Ты где был во время восстания, когда кулаки убивали коммунистов?
— В Топорнино, собирал хлеб.
— Сколько бойцов было в твоем отряде?
— Пятнадцать конных.
— К тебе наши люди обращались за помощью? Говорили, что ты должен выступить против восставших?
Начальник отряда смешался и, уже сбавив тон, ответил:
— Это в мои обязанности не входило. Мое дело собирать хлеб.
— Вот как ты рассуждаешь! Хорош гусь! — гневно сказал Чеверев. — Товарищей убивают кулаки, а он в это время собирает хлеб. Если свергают Советы, как ты можешь стоять в стороне и наблюдать? Для кого же ты тогда хлеб собираешь?
— Но ведь не везде Советы свергнуты.
— Я вижу, ты жалеешь, что не везде свергнуты.
— Прошу меня не оскорблять. За это вы ответите!
— Молчать, подлец! — не выдержал Чеверев.
Он строго покарал предателя.
Таков был Чеверев — непреклонный в исполнении своего революционного долга, мужественный человек, на которого можно было положиться в самую трудную минуту.
Обычно накануне боя Чеверев был особенно деятелен. Он умел заражать бойцов своей энергией. Так было и перед атакой белых на Дюртюли.
Днем Чеверев собрал бойцов. Он решил сломить сопротивление благовещенцев и объединить отряды. Высказался он резко, прямо: хотят того или нет товарищи из Благовещенска, но они ослабляют дисциплину, вносят разлад в жизнь отряда, а значит, действуют на руку врагу.
Возражать против этого было трудно. Тут же, во время митинга, и произошло объединение отрядов.