К вечеру похолодало. День был пасмурный, и к пяти часам на улице было сумеречно и мрачно. В пустой аптеке за стеклянной перегородкой с окошечком скучала провизорша, перелистывая страницы книги. На посетителей она посмотрела так, словно они минимум вломились к ней в ванную, но мазь таки продала.
Намазывали Леву в ближайшем дворе, забравшись подальше в кусты пожелтевшего боярышника. Красные ягоды казались каплями крови на ветках.
Валера поглубже вдохнул противный запах мази и постарался не думать о еде.
— И что теперь будешь делать? — спросил он Лёву, намазывая ожоги — одно большое неровное пятно на груди и россыпь мелких рядом. — Видимо, доктор не настроен на переговоры.
— Пойду к нему завтра ещё раз, — пожал плечами Лёва. — С первого раза обычно ничего не получается, тут главное — не сдаваться.
— Это не футбольная тренировка!
— В жизни точно так же, — отозвался Лёва убеждённо.
— В следующий раз Валентин Сергеевич встретит тебя осиновым колом, — мрачно предрек Валера.
— У меня у бабушки пинцет есть, — предложила Рита. — На случай, если всё-таки занозы останутся.
— Если он в сердце с первого раза не попадёт!
— Я постараюсь, чтобы не попал, — Лёва отвернулся, застегивая рубашку. — Валер, я же не совсем беспомощный. Я тоже стратилат.
— Второй день! — напомнил ему Валера. — А я — уже четвертый год, и я тебе точно скажу, люди, они…
«Медленнее. Хуже видят и слышат. Пока доктор целится из арбалета, мы можем три раза убежать, не слишком напрягаясь и напевая частушки». Думать о людях, как о другом виде, было и проще, и странно одновременно. Так можно было и решить, что питаться ими можно без угрызений совести.
— Они все равно могут быть опасны, — вслух закончил Валера. — Ты же сам охотился на вампиров и сам должен знать!
— Потому и иду, — объяснил Лёва просто. — Я знаю, чего ждать от Валентина Сергеевича, он же меня учил.
— Ну и чему он тебя научил? — мрачно спросил Валера.
— Что если ему нормально объяснить, он прислушается. Тебя же не убил, когда узнал, что ты только кровь Игоря пьешь и никого не обращаешь.
— А потом случилась я, — развела руками Рита. — И доктор пересмотрел свои взгляды на Валеру. Спасибо, что хотя бы не заколол.
— Еще не вечер, — Валера не обольщался на этот счет.
— Вы не понимаете, вы же с ним не жили, — убежденно заявил Лёва. — Валентин Сергеевич очень одинокий, он ко мне как к сыну относился!
— Ты «Тараса Бульбу» читал? «Я тебя породил, я тебя и убью», — напомнил Валера.
— Ну хватит вам, — попросил Лёва. — Давайте лучше завтра вместе сходим? Троих он точно послушает, а то я ему толком ничего объяснить не успел. Только успел сказать, что мне от Глеба это перешло, как он в меня святой водой плеснул.
— И в чем мы его будем убеждать? — скептически спросила Рита.
— Что я не буду никого обращать, — уверенно ответил Лёва.
— Будешь, — меланхолично поправил Валера. — Как минимум один пиявец тебе понадобится для связи с Феликсом Феликсовичем.
— Не понадобится. Нашему городу хватит и тебя.
Валере снова захотелось его встряхнуть так, чтобы зубы клацнули, а из головы вылетели все дурацкие мысли. То, что Лёва не собирался оставаться стратилатом, раздражало. Казалось, что сам Валерка сдался, принял эти правила игры, и теперь шажок за шажком идёт к тому, каким был Глеб. Сначала Рита, теперь вот Агриппина Павловна, и оберег от дурной крови он так и не выбросил. А у Лёвы были принципы, он снова оказался лучше.
— Мог бы соседний взять, — сказал Валера и закрыл банку с мазью. В желтом стеклянном пузырьке осталось больше половины, и выбрасывать его не стоило, учитывая их завтрашние планы. — Больше народу бы в безопасности было.
— Ее можно добиться и другим способом, — Лёва взглянул ему в глаза. — Если стратилатов вовсе не останется. Ну, может быть кроме тебя.
От этого «может быть» по коже бежали мурашки, как будто Валера снова мог чувствовать холод.
— И не надейся, что я дам вам убить Валерку, — улыбнулась Рита. — Ни тебе, ни вашему чокнутому доктору ничего не светит.
— Я понял, — Лёва кивнул. — Пойдемте в библиотеку.