— А это агентство? — спросил Валера на ходу.
— Да, международная корпорация со штаб-квартирой в Лондоне, — сказал Феликс Феликсович так, словно не было ничего обыкновеннее, чем международная компания, охотящаяся на вампиров.
— НАТО? — уточнил Валера.
— Нет, — Феликс Феликсович усмехнулся. — Какая политически подкованная у нас молодежь… Нет, дорогой друг, не НАТО, эти отдельно, хотя не поручусь, что у нынешнего лорда Хеллсинга нет должности в какой-нибудь секретной службе. Проходи в кабинет, о делах стоит говорить именно там. Как бы ни процветала в народе культура кухонных посиделок, но нет. Кухня — место для прислуги, дорогой друг, так я считал и считать буду.
Валере захотелось заткнуть уши. Он как-то сразу почувствовал, что ничуть не соскучился по Феликсу Феликсовичу, и пообещал себе, что в следующий раз будет общаться с ним только через краткий пересказ Агриппины Павловны.
Одна из дверей бесшумно приоткрылась, и в коридор выглянул Павел. Был он бледноват, явно давно не ел, волосы свалялись и слиплись, и пахло от них, пожалуй, кровью. Её же бурые разводы остались и на белой майке. На Валерку он уставился с таким восторгом, словно к нему явился лично генсек с орденом и гарантией повышенной пенсии.
— У вас гости? Так я пойду, может? — с надеждой спросил Павел.
— Сидеть, — бросил в ответ Феликс Феликсович. — На место. Я тебя не отпускал.
— Так, может, это я не вовремя? — уточнил Валерка. Он боялся представить, чем эти двое могли тут заниматься и что могло довести пиявца до такого состояния.
— Феликс Феликсович, пощадите, не могу я это больше! — взвыл Павел. — Ну вот с души воротит…
— У тебя нет души.
— А всё равно воротит! И это ваше французское… Не понимаю я такого! Можно я лучше домой пойду?
Феликс Феликсович обернулся к Валере с принужденной улыбкой отца, чей ребенок только что вылил содержимое горшка на чьи-нибудь ботинки.
— Подождешь минуту, Валерий? У меня тут небольшие семейные неурядицы.
— Феликс Феликсович, пощадите! — рухнул на колени Павел и приложился лбом об паркет. — Давайте я вам лучше машину отремонтирую? Раковину починить могу, да хоть полы мыть — только не это!
— Встань и не позорься, — навис над ним Феликс. — Если бы мне нужен был водитель или уборщица, я бы их себе и нашёл. Ты у меня директор Эрмитажа, чёрт тебя дери! Поэтому ты сейчас пойдешь и дочитаешь этот чёртов альбом про Пикассо, и да, на французском! Потому что у нас его ещё не перевели, и могут совсем никогда не перевести. Марш-марш, быстро! Раньше дочитаешь — раньше поешь!
Он ногой затолкал Павла обратно в комнату и захлопнул дверь.
— По-французски он читать не хочет! Позор, ты согласен? Не по-японски же, в конце концов, без словаря читать заставляю! Это всего лишь французский, его все знают!
— Я не знаю, — честно признался Валера, который в школе учил немецкий и явно не на том уровне, чтобы читать книги без словаря в оригинале.
— Куда катится мир?! — трагически вздохнул Феликс Феликсович и открыл перед Валерой дверь кабинета. — Проходи. Кофе, крови, сигару?
— Вы издеваетесь? — уточнил Валера. Он понятия не имел, какие были бы ощущения, вздумай он есть или пить вот так, когда ехал пассажиром в чужом теле. — Я не курю.
— Тогда оставим церемонии, — Феликс Феликсович махнул рукой, указывая на два кресла перед самым настоящим камином. Сейчас он не горел, но закопчённая каминная решётка и охапка поленьев на подставке намекали, что камином до сих пор пользуются. — Что ты хочешь знать про «Хеллсинг»?
Валера не ожидал, что они будут сидеть вот так, напротив. Думал, Феликс усядется за стол, массивный, явно старинный, из почти черного дерева, а Валере придётся стоять перед ним, как ученику — перед директором школы. Но Феликс, кажется, действительно был готов признавать их равными? От этого голова шла кругом, и считать вампиров безусловным злом и чудовищами уже не получалось. Потому что были и похуже.
— Они всегда вербуют школьников?
— Нет, — Феликс Феликсович закинул ногу на ногу, качнул безупречно чистым ботинком. — Они вербуют тех, кто соглашается. Тех, кто помнит, что происходило, и готов платить любую цену за то, чтобы так больше никогда и ни с кем не было. Если бывшие пиявцы не помнят, то взять с них обычно нечего, и нашим заклятым врагам из «Хеллсинга» они не интересны.