Валера остановился на верхней ступеньке, не добравшись до площадки. Простого «привет» для такой встречи казалось как-то мало. Вопросу «ты, значит, жив ещё?» определённо не хватало тактичности, а сам Лёва вовсе не спешил первым нарушить молчание.
— Как погода в Новгороде?
— Примерно как здесь, — отозвался Лёва. — Мерзко, сыро, холодно. Привет, кстати.
— И тебе, — отозвался Валера и не удержался, спросил: — А плиту что же?
— Не нашли, — Лёва неловко повёл плечами и тут же прижал руку к левому боку под расстегнутой курткой. Знакомый запах крови сам лез в ноздри. — Но там институт один есть…
— Погоди с институтом. С тобой что?
Может, кто-то другой бы и не заметил. Может, сам Валера, будь он ещё человеком, тоже не обратил бы внимания. Но он был вампиром, хищником, и чувствовал, когда можно нападать. Сейчас у него были бы все шансы победить.
— Поэтому я к тебе и… — Лёва вздохнул, опустил голову. — В общем, можешь узнать, чем раны от серебра лечить? Сами они не заживают, оказывается.
Валера шагнул к нему, не зная, что хочет сделать. Казалось, что Лёва сейчас умрет здесь, как совсем недавно, меньше месяца назад. Тогда Валера не рискнул его обращать, а стоило, наверняка стоило, тогда бы он не позволил Лёве делать ничего опасного. Будь он его пиявцем, был бы в безопасности, как Рита. А сейчас — раны от серебра!
— Кто тебя?
— Не зверей, — одернул его Лёва, отвратительно спокойный для того, кто мог в любую минуту умереть снова. — Держи себя в руках, тут всё-таки твой дом! Родители могут выйти — твои, между прочим.
— Плевать! Кто?
— Если тебе это так важно, — Лёва снова откинулся на стену — то ли изображал независимость, то ли не было сил долго сидеть прямо. Валера был готов поставить подаренные часы на второй вариант. — Новгородский стратилат и его пиявцы. Он почуял, что я приехал, выследили, напали. Даже не удивились, что я с охотниками. Ты предупредил?
— Если бы я предупредил, тебя бы не тронули, — Валера сделал мысленную пометку обязательно встретиться с этим стратилатом на профсоюзном съезде. Возможно, тому хотелось извиниться. — Сейчас узнаю насчёт лечения.
«Агриппина Павловна?»
«Слушаю вас, Валерий Олегович! Как поживаете? Всё в порядке, надеюсь?»
«У меня к вам просьба, — перебил Валера, пока старушка не спросила, хорошо ли он кушает. — Спросите у Феликса Феликсовича, как лечить раны от серебра».
«Будет сделано! — отчиталась она и сказала кому-то рядом: — Извините, Мария Сергеевна, давайте позже. Снова стратилат по делу требует».
— А я думал, ты их натравил, — тем временем говорил Лёва. — Ты же не хотел, чтобы я ехал, да?
— Да, не хотел, — отозвался Валера. — Потому что знаю, чем это закончится, а я…
«Не готов снова переживать твою смерть», — сказал бы он, если бы это вообще можно было выговорить вслух.
— А ты хочешь за меня решать, что мне делать, — кивнул Лева.
— Да ты вообще не о том думаешь!
Эхо пошло гулять по этажам пустой лестницы, и Валера прикусил язык. Ещё не хватало, чтобы их здесь застали! До своей квартиры было опасно близко, и пришлось бы опять придумывать про запой у родителей Лёвы, потому что в то, что он просто зашел списать алгебру, никто уже не поверит.
«Валерий Олегович, — появилась в голове Агриппина Павловна. — Феликс Феликсович хочет поговорить с вами лично. Говорит, такое через меня передавать не готов».
«Что там за тайны», — мысленно вздохнул Валера и пояснил вслух:
— Меня Феликс вызывает, потом с тобой продолжим.
— А тебе с этим всем, похоже, уже нормально, да? — спросил Лёва то ли с осуждением, то ли с грустью, но Валера не стал отвечать.
«Агриппина Павловна, вы готовы?»
«Так точно, Валерий Олегович!»
Он открыл глаза в уже знакомом кабинете. Теперь в камине горел огонь, видимо, разожгли недавно, и огонь облизывал почти целые поленья. У одного из кресел появился круглый тонконогий столик, и на нём дожидался внимания чайник, одинокая чашка и вазочка с печеньем. Судя по пару над носиком чайника, в нём действительно было что-то горячее, а не кровь. Сам Феликс Феликсович нервно расхаживал туда-сюда, сунув руки в карманы халата, на этот раз — сдержанно-черного.