Валера думал, что обещание начать встречу после заката было не более чем красивым образом. В самом деле, не будут же с часами в руках следить, когда там солнце закатится. Оказалось, что под землей закат всё равно ни с чем не перепутаешь. Разговоры затихли, по коридорам прокатилась волна темноты, внезапная, короткая, как удар колокола.
— Юбилейный семидесятый съезд стратилатов объявляю открытым. Коллеги, прошу всех в зал, — в наступившей тишине сказал Феликс Феликсович. — Пиявцы займут себя сами. Скоро увидимся.
Зал был длинным, с белым сводчатым потолком и столом под зеленым сукном на всю длину зала. За дальним краем стола виднелась карта СССР.
Стратилатов было мало. До этого они как-то терялись, расползались по отдельным комнатам среди своих пиявцев, и казалось, что их не меньше сотни. Когда они собрались вместе в отдельной комнате, выяснилось, что всего тридцать один. С самим Валерой и Лёвой — тридцать три, и не приехали только двое.
«Да нас впору в Красную книгу заносить», — про себя пошутил Валера, но Рите решил это потом пересказать. Как-то в этом обществе неудобно было отвлекаться на посторонние разговоры.
Собравшиеся стратилаты выглядели взрослыми, кто-то — вообще старым, с морщинами, седыми волосами, вот только ощущались одинаково опасными, и понятно было, что внешность — это всего лишь условность. Как, впрочем, и у Феликса, который выглядел, пожалуй, самым молодым.