С тех пор Ых-миф стал обыкновенным островом-землёй.
Так и не нашли нивхи Счастья, по-прежнему жили в холоде и голоде, потихоньку вымирали. И уж думали, что скоро придёт конец всему нивхскому роду. Тогда-то и появилась легенда о Семипёрой птице. В ней говорилось: придёт со стороны полудня большая гроза, и люди увидят Семипёрую птицу. Кто добудет её, приобретёт Счастье.
Сколько было с тех пор гроз! Но Семипёрую птицу никто не видел. — Дедушка Лузгин говорил медленно, вполголоса. Он смотрел куда-то в сторону — будто видел какие-то одному ему ведомые дали. Потом пришёл в себя и совсем обыденно сказал:
— Счастье пришло неожиданно. И совсем не со стороны полудня. Была великая гроза, поднятая русскими людьми, такими же, как и нивхи, бедными. И не Семипёрая птица принесла нивхам Счастье. Ленин — вот кто дал нивхам Кыс — Счастье. Оживи сейчас Ых-миф, он бы не ушёл от берега страны Счастья. А Семипёрая птица — она осталась в сказке…
Дедушка Лузгин обвёл взглядом ребят. Колка и Урьюн молчали. По-видимому, они ждали, что ещё скажет дедушка — им очень хотелось, чтобы Семипёрая птица была и сегодня жива, чтобы она летала по земле и приносила людям счастье.
Ребята аккуратно перевязали птице крыло, и оно уже не волочилось.
Дедушка огородил угол двора, накинул старую сеть, чтобы собаки не забрались, и пустил туда птицу.
Семипёрая птица не ела уже несколько дней. Никто не знал, чем её кормить. Давали траву — не ест. Давали хлеб и кашу — тоже не ест. И Колка сказал Урьюну:
— Видишь, у птицы ноги, шея и клюв длинные?
— Ну и что же? — вопросом ответил Урьюн.
— Ноги у неё голые, будто штаны закатала, — сказал Колка.
— Ну и что же? — спросил Урьюн.
— Заладил своё «Ну и что же», — недовольно сказал Колка. — Не можешь, что ли, догадаться, где она ходит?
— В воде.
— А раз в воде, значит, что ест?
— Наверное, рыбу или ракушки, — сообразил Урьюн.
— То-то, — тоном взрослого сказал Колка.
Ребята побежали на ближнюю тонь, где рыбаки метали невод, и попросили у тёти Ласкук корюшки и селёдки.
Птица жадно набросилась на рыбу. Ребятам пришлось снова бежать на тонь.
3
В ГОРОД ЛЕНИНА
На берегу собралось много народу — провожали дочь Ласкук в дальнюю дорогу.
Таркун, молодой моторист, первый в посёлке музыкант неуверенно выводил мелодию «Подмосковных вечеров».
— Если бы знали вы, как мне дороги сахали-инские ве-че-ра-а-а, — тянул Таркун, лукаво подмигивая.
А сахалинский вечер действительно был чудесен. Небо в горячем огне, который выше, над головой, переходил в голубоватое струящееся пламя. Густая позолоченная вода спокойно и мерно колыхалась. Молодёжь пела песни. В их голосах слышалась светлая грусть. Всегда грустно провожать хорошего человека. Но это вместе с тем и радость всех жителей Чайво.
— Пусть ветры приносят в Ленинград запахи твоей родной земли. Пусть лебеди протянут воздушную дорогу от Ленинграда к Ых-мифу, — растроганно говорила старая рыбачка Ласкук, мать Гали.
— Не печалься, мама, я вернусь домой, — отвечала Галя. — Я вернусь.
Ветер играл её толстыми косами. Зарокотал мотор, и катер с девушкой на борту и провожающими отошёл от берега.
— Иди вперёд — и дорога обязательно приведёт тебя к дому, — негромко сказал дед Лузгин.
Колка, босой, закатал высоко брюки и полез в воду, словно хотел догнать сестру.
4
ЗДРАВСТВУЙ, ШКОЛА!
Ребята готовились к отъезду в школу. Собрали книги, уложили чемоданы. А что делать с Семипёрой птицей?
— Возьмём птицу с собой в интернат, — сказал Колка.
— А кто тебя пустит в школу с такой махиной? — спросил Урьюн.
Колка призадумался, потом торопливо сказал:
— Наловим бурундуков, клестов, белок и получится «живой уголок»! Наш «уголок» будет самый лучший — не у каждого ведь есть Семипёрая птица!
— Молодец Колка! Вот голова! — обрадовался Ульюн и предложил: — Всем классом пойдём собирать ягоды и орехи для «уголка». — Но тут он спохватился и огорчённо, будто его кто обидел, сказал: — А где мы возьмём столько рыбы, чтобы прокормить такую обжору?
Колку это озадачило. В самом деле, где взять столько рыбы? Где её взять? Тут вмешался дед:
— Ещё сыновья рыбаков называетесь! Или вы разучились ловить рыбу? А ведь ваша школа находится на берегу Тыми — самой крупной реки Ых-мифа. В Тыми рыбы столько, что ею можно накормить целый город.