– Ты про тот самый подход, что сделал из тебя безэмоционального, холодного, вечно недовольного придурка, который постоянно ломает весь кайф? Спасибо, но нет. – Марко выправился, поднял свою сумку и перекинул ее через плечо.
– Не знаю, о чем ты, – ответил я, шагая вперед и надеясь, что он отвалит.
Но Марко не отставал.
– Ну друг мой, ведь это правда – ты совсем потерял вкус к жизни. От тебя тухляком так и несет!
Я прибавил шагу, но Марко упорно следовал за мной. Он подошел ближе и обнял меня за плечи.
– Так что там произошло? Чего у тебя задница дымится?
Я резко стряхнул его руку и отстранился.
– Дело не в этом, – произнес я, догадываясь, что Марко не успокоится, пока не узнает правду.
– Тогда в чем?
– Рикардо.
Марко напрягся, его взгляд стал серьезнее, а глаза сузились под козырьком бейсболки.
– Что с ним?
Я набрал полную грудь воздуха и замер. Действительность давила на меня, словно тяжелая плита.
– Он уже какое-то время достает мать звонками, но она это скрыла. – Я сглотнул комок в горле. Мысль, что еще в коридоре крутилась у меня в голове, всплыла на поверхность, вызвав бурю эмоций. Теперь она стала ощутимее, словно слилась с реальностью. – И сомневаюсь, что сказала бы сейчас, если бы ее не застали врасплох.
– Черт, чувак. Мне жаль. – Марко протянул руку и осторожно коснулся моего плеча.
Он был моим лучшим другом, свидетелем всех ужасов, которые случались на протяжении многих лет. Наши судьбы переплелись еще до рождения: его мама лежала с моей в одной палате роддома. Я появился на свет на день раньше Марко, и прочные узы дружбы быстро связали наши семьи.
Мы всегда делили победы и поражения, радости и печали. Годы лишь укрепили эту связь, поэтому я мог доверить ему буквально все. Несмотря на его привычку шутить и подтрунивать, Марко был одним из самых умных и проницательных людей, которых я встречал.
Тем не менее сейчас мне не хотелось выслушивать слов утешений. Я сбросил его руку и отступил на шаг назад.
– Чего он хочет? – серьезно спросил Марко, забыв о шутках.
– Хочет начать с чистого листа. Притвориться, что не избивал нас с мамой, не изменял ей и не испоганил нашу жизнь. – Во мне закипал гнев, воспоминания о прошлом вспыхивали ярким пламенем. – Этот кусок дерьма думает, что мы забудем, как он бросил нас без гроша и исчез!
Я пнул ногой мусорный бак, выпуская наружу ту злость, что разрывала меня изнутри. Хотелось разрушить все вокруг, лишь бы утихло разъедающее душу чувство.
Я ненавидел своего отца, но злость на мать была сильнее. Неужели она настолько наивна, раз допускает, что такой человек, как Рикардо, может измениться?
Как она вообще могла предположить такое? Или он мало ей сделал? Ему необходимо было избить ее до смерти, чтобы до нее дошло?
Этот подонок никогда, никогда, мать вашу, не изменится!
Думаю, он всегда был ублюдком и лишь умело скрывал свою сущность под маской хорошего отца и мужа. Рикардо делал ровно столько, сколько требовалось, чтобы его считали добропорядочным человеком.
На самом деле я отчетливо помню, как родители ссорились. Иногда даже в июльскую жару на маме можно было увидеть свитера с длинными рукавами, скрывавшими синяки. В те годы я был еще слишком мал, чтобы понимать смысл происходящего, но теперь, оглядываясь назад, осознаю: в Рикардо всегда жила агрессия. Как только искра воспламеняла его душу, огонь разгорался мгновенно. Маска спадала с его лица, обнажая темную сущность, которую он годами прятал под фасадом любезности.
– Что ты намерен делать? – тихо спросил Марко.
– Не знаю, – признался я, проводя рукой по волосам. – Наверное, придется встретиться с ним лично: он должен понять, что не имеет права вмешиваться в нашу жизнь. Надо сделать это до отъезда в Мадрид. Мама не бросит магазин, поэтому придется удостовериться, что Рикардо не станет крутиться вокруг нее или Альваро.
Вдруг он резко схватил меня за плечи.
– Погоди-ка! Стоп, стоп, стоп! – воскликнул он, тряхнув меня. Лицо его пылало от волнения. – Отмотай-ка назад… Куда ты собираешься?
Из-за этой неразберихи я совсем забыл, что лучший друг не в курсе последних новостей.
– Э-э, в Мадрид? – неуверенно ответил я, будто сам сомневался в этом.
Марко удивленно распахнул голубые глаза, потом прищурился и сжал губы.
– Зачем?
Почесав затылок, как делал всегда, когда чувствовал вину, я произнес:
– Ну, я решил подписать контракт с «Королевскими щитами».
На секунду в воздухе повисла тишина. Ровно столько потребовалось, чтобы смысл моих слов дошел до друга, а затем он взревел, как чертова горилла. Этот придурок прыгал на месте, ударяя по груди кулаками, а потом запрокинул голову к небу и закричал что-то нечленораздельное.