– Святая Мария, успокойся! – Я схватил его за плечи, пытаясь утихомирить. – Черт, а почему, по-твоему, мы не пошли через главный вход? На твой рев сейчас сбежится вся округа!
– Ну и замечательно! Мой лучший друг стал игроком «КЩ»! Пусть об этом узнает весь мир!
Проклятие…
Марко, видимо, всерьез решил, что это отличная идея: он рванул ко главному входу, надрывая глотку, но я остановил его и попытался заткнуть ему рот.
– Мой друг игрок «КЩ», сучки! Запишите это!
– Господи, замолчи, ради всего святого! – Я тряхнул его для пущей убедительности. – Сейчас не время, чувак!
Он что-то пробормотал, но я не решался убрать руку, ведь по блеску в его глазах было ясно, что адреналин в нем еще бурлил.
– Слушай, приятель, я серьезно. Если нас застукают журналисты, они не отпустят меня просто так. А у меня нет настроения давать интервью, особенно после утреннего разговора о Рикардо. – Он понял, о чем я, ведь сегодня сам помог мне отбиться от толпы репортеров. – Так что заткнись, договорились?
Огонек в глазах друга угас, и он кивнул. Когда я отпустил его, он стиснул меня в крепких мужских объятиях и похлопал по спине.
– Хоть ты и зануда, я чертовски горд тобой, брат.
– Спасибо, – улыбнулся я и обнял его в ответ.
– Люблю тебя.
– И я тебя. – Я попытался отстраниться, но Марко, похоже, был готов стоять так до утра. – Все, хватит. Отпусти меня.
– Нет. Мы, может, больше никогда не увидимся.
– Это не так.
– Нет, так.
– Не драматизируй, Марко. Ливерпуль не так уж далеко от Мадрида. – Я похлопал его по спине, пытаясь оттолкнуть, но его хватка ничуть не ослабла.
– Не ври мне, черт возьми! Два с половиной часа – это долго.
Иисус, сохрани мой разум!
– Э-э, Диего?
– Что?
– Готов бежать к моей машине?
– Бежать?
– Стервятники уже следят за нами. И я уверен, что теперь у них есть одно провокационное фото.
Что он несет?
Не успев сообразить, что он имел в виду, я увидел, как Марко сорвался с места с криком «Беги!» и помчался к парковке. Обернувшись на звуки голосов, я понял, что облажался, поэтому схватил спортивную сумку и со всех ног побежал вслед за Марко прочь от преследующих нас репортеров.
Я убью его! Я стану убийцей лучшего друга!
***
Мне отчаянно хотелось остаться одному после событий этого дня. Нужно было все обдумать, разложить по полочкам, понять, куда двигаться дальше, и вечеринка в компании сотни незнакомцев точно не входила в мои планы. Но разве кто-то спрашивал моего мнения?
Марко Алонсо просто не оставил мне выбора. Нам удалось оставить стайку назойливых репортеров позади: он вдавил педаль в пол и помчал по трассе в направлении пляжа. Спустя всего полчаса мы оказались у дома нашей общей знакомой, нагруженные двумя упаковками презервативов, несколькими ящиками пива и дюжиной коробок с пиццей.
Марко заглушил двигатель и выскочил из машины. Я последовал за ним.
– Клянусь Богом, если ты сегодня обломаешь мне кайф, то можешь забыть про звание лучшего друга, – прорычал он, вытаскивая из багажника пакеты с едой и напитками. – Понял меня?
– Слушаюсь, сеньор! – ответил я, подыгрывая и доставая из спортивной сумки куртку-бомбер. Несмотря на дневную жару, вечерами на этом острове могло быть прохладно.
Телефон в кармане завибрировал. Мама.
M21:amá Мне жаль, что я скрыла это от тебя, милый. Обещаю, мы обо всем поговорим. Прости меня.
Я перечитал эти строки, пытаясь разобраться в своих чувствах. Гнев еще не утих, но я уже мог мыслить трезво. Мама всегда заботилась о нас, дарила свои тепло и любовь. И хотя отец был ее слабостью, я знал, что для своих детей она всегда хотела самого лучшего. Эта связь, словно незримая нить, тянула ее к нему, даже когда разум говорил обратное.
На экране всплыло еще одно уведомление. На этот раз она прислала эмодзи с двумя обнимающимися фигурками и сердечком. На губах сама собой появилась улыбка. Как бы я ни сердился, любовь к ней была сильнее.
Я набрал короткое сообщение и отправил его.
Я: Я тоже тебя люблю. Завтра увидимся дома. Сегодня не жди, я на вечеринке.
Марко подошел ко мне, на его лице играла едва заметная ухмылка.
– Готов добавить еще одну награду к сегодняшним победам?
– О чем ты?
Он бросил на меня взгляд, полный непонимания.