— Финансовые детали нагоняют на тебя скуку, малыш? — спросил Оги.
— Ужасную.
— А вот я никогда не скучаю, когда речь идет о деньгах.
— Я поймал себя на том, что думал о дорогом, любимом мистере Фискетти, — сказал Шон. — Вот уж кому не наскучили деньги. — Он одним глотком допил вино. — Он небось баснословно богат.
— Во всяком случае, богат, это уж точно.
— Богат? Его сын, Бен, вот тот просто богат. Я думал, что отец — настоящий Крез.
Оги нахмурился.
— Начинаешь свою болтовню. — Принесли напитки. Он молчал, пока официант не отошел от стола. — Твой приятель, Тони Фиш, лишь мелкая рыбешка, любимый. Вот тесть Бена, это крупная рыба. Винни Большая Рыба, Винни Биг, — Оги хихикнул.
— Знаешь, я просто не понимаю, о чем ты, любимый. Мне ясно лишь одно: каждый, у кого есть такие деньги, как у мистера Фискетти, высоко летает.
— Тони Фиш лишь на две ступеньки выше рядового, — заметил Оги.
— Кого?
— Солдата, того, который в самом низу.
— А этот Винни, как его там, он наверху? — спросил Шон.
Оги покачал головой.
— Ты что, совсем не читаешь газет, малыш? Кроме, конечно, странички «Только для женщин»?
— Это нагоняет тоску.
— Да, Винни Биг наверху, но и он не на самой вершине. — Оги отхлебнул из своего бокала. — Над ним тоже кто-то есть, кто-то над всеми нами.
— Таинственная личность?
Кислая улыбка искривила губы Оги.
— Далеко-далеко, в чаще лесов на Гаити, живут старики. Они умеют творить чудеса. Они насылают проклятия на людей. Превращают людей в зомби. О, это очень плохие негры. — Он опять хихикнул, но на этот раз тише. — Так вот, этот самый хозяин Винни, он тоже живет далеко в лесах. Он тоже умеет творить чудеса, будь уверен.
— Большой босс, да?
Оги сильно выпучил глаза и усилил свой ужасный акцент.
— Господи, да он просто Великий Волшебник.
— Ах, перестань, дорогуша.
Оги спокойно сложил руки и вернулся к своему обычному голосу Огосто дель Годео.
— Не бойся, Оги рядом.
Он похлопал Шона по руке.
Шон протянул руку и ответил Оги быстрым пожатием. На людях ничего больше они себе не позволяли.
Глава семнадцатая
Весь вечер Палмер предавался воспоминаниям о различных событиях семейной жизни. Это правда, что я люблю их, понял он, наблюдая за детьми в их общей комнате на третьем этаже. Это должно быть правдой, иначе все остальное не имеет никакого смысла. Его постоянно терзала эта мысль.
Он должен любить их, повторял он самому себе, иначе все остальное не имеет смысла. Но это было не совсем так.
Палмер посмотрел на Джерри, которая листала шесть последних номеров журнала «Панч», она взяла их в публичной библиотеке на Пятьдесят третьей улице. Он наблюдал, как ее глаза летают по страницам, задерживаются на картинках, скользят дальше. Она могла читать по девятьсот слов в минуту без всякой специальной подготовки, и Палмер упрямо отказывался подвергать ее тестированию, потому что боялся, что результаты будут слишком высокими. Он считал, что то, что желательно для мальчика, девочке не следует уметь.
И тут Палмер понял, что заблуждался относительно своей любви к детям. Это было очевидно. Он не любил своих детей одинаково, это было далеко не так. Он с трудом выносил Вуди, его флегматичное самодовольство. Он чувствовал, что Том был слишком ласковым, чтобы быть искренним, он постоянно был недоволен другими. Но Джерри, с ее остроумием и находчивостью, ее фантастической наблюдательностью, язвительным умом, определенно была его любимицей. Джерри становилась именно такой девушкой, на которой Палмеру надо было бы жениться.
Он нахмурился при мысли о фрейдистском подтексте его чувств и переключился на Вуди, который забился в угол. Его губы шевелились: он выполнял задание, которое должен был закончить еще месяц назад. В июне, если Господь Бог поможет, он, может, закончит среднюю школу. Скорее всего, если верить его репетитору, диплом он получит позже, если пройдет летний курс обучения… благополучно.
Палмер был в ужасе от того, что его сын в свои восемнадцать лет все еще в средней школе. Сам он закончил школу в Уиннетке в шестнадцать, и ему казалось, что и всем его одноклассникам было по шестнадцать. Впрочем, он знал, что сейчас часто заканчивают школу в восемнадцать. Но это все равно было для него дико, особенно после того, как он убедился, что Вуди и Джерри учили в средней школе тому, чему его учили еще в начальной.
Для Джерри это не имеет никакого значения, думал он. Она сама способна узнать столько, сколько ему не удастся узнать никогда.