Паоло не ответил. Он лежал на кровати, измученный пятидневным гонконгским мотор-шоу, и вяло просматривал гору прихваченных оттуда брошюр. На обложке одной из этих брошюр красовались две китаянки в национальных одеждах, сидящие на капоте какой-то супердорогой машины.
— Паоло! Я хочу посмотреть Китай!
— Китай? Дорогая, ты и так на него смотришь.
— Я имею в виду другое.
— А кому теперь, по-твоему, принадлежит Гонконг? Совсем не британцам, Джесс. Британцы ушли домой. Конец империи.
— Я имею в виду основные территории. По ту сторону от границы. Народную Республику Китай.
Паоло поморщился.
— Мы, конечно, можем это сделать, если хочешь. Но я не думаю, что там так же хорошо, как здесь. Почему бы нам не остаться в Гонконге еще ненадолго?
— А я хочу увидеть, что там. Пока мы здесь. Кто знает, вернемся мы сюда еще когда-нибудь?
Паоло потянулся на кровати и улыбнулся, находя некий наркотический кайф в том, что находится в пятизвездочном отеле за полмира от собственного дома. Кроме того, ему нравилось смотреть на жену, стоявшую вполоборота у окна, откуда на нее лились лучи дневного солнца. Он не мог ей ни в чем отказать.
— Иди сюда, милая, мы поговорим об этом в постели.
— Зачем? — спросила она. — Ты все равно слишком устал.
— Ну, хорошо, хорошо, мы взглянем на Китай. — Он зевнул и отложил брошюры в сторону. — Одного дня тебе хватит, надеюсь?
Паоло закрыл глаза, а Джессика вновь вернулась к зрелищу за окном. Вот под окнами отеля причалил паром. Из него высыпали толпы тоненьких черноволосых мужчин и женщин, которые повалили на площадь и в офисные здания центральной части города. Очевидно, большая часть из них проживает в бесконечных рядах небоскребов, возведенных в районе Каулунь и окаймляющих собой берег Китайского полуострова. Очевидно, именно там живут их семьи и именно туда вечером после работы их вернет паром. Все эти люди — чьи-то мужья и жены. Родители красивых, воспитанных детей, которых она видела во время прогулки по городу. Дети были одеты в старообразные школьные формы, и все с надеждой смотрели на свое будущее — и на будущее этого прекрасного места.
И внезапно, словно по наитию, Джессика поняла, в чем заключается волшебство Гонконга.
— А знаешь, в чем дело? — спросила она громко, хотя прекрасно знала, что муж спит. — Я больше нигде не видела такой полноты жизни.
— Кто-нибудь из вас менял пеленку? Мамы! Папы! Идите сюда, не стесняйтесь!
Кэт посмотрела на Рори.
— Иди, — прошипела она. — Ты говорил, что постоянно менял Джейку пеленки.
— Но это же было сто лет назад.
— Ты говорил, что твоя бывшая жена — лентяйка, которая терпеть не могла вставать по ночам.
— Оставь меня в покое.
— Подними руку!
— Нет!
Учительница курсов для будущих родителей улыбнулась, глядя на учеников. Они, в свою очередь, с интересом наблюдали за ней и за розовой куклой, которая лежала на столе. Кукла была завернута в мокрую пеленку. Главное достоинство этой куклы состояло в том, что она могла плакать и писаться в пеленки. Прямо как настоящий ребенок. Надо было только вовремя доливать в нее воды.
Учительница принадлежала к тому типу самодовольных всезнаек, которые всегда приводили Рори в некий трепет. Огромное тело в обширных одеждах. Длинные, развевающиеся волосы, которые, очевидно, призваны были символизировать внутреннюю свободу и раскованность, однако почему-то всегда имели грязный и неопрятный вид. Длинные этнические серьги в ушах и вечная блаженная улыбка на губах, словно этой женщине были открыты все тайны мира.
— Смена пеленки у младенца, который только что пописал или покакал, — одно из самых фундаментальных умений.
— Я видела, как моя сестра меняла пеленки, — вдруг сказала одна из будущих матерей. Едва вышедшая из подросткового возраста, вся испещренная татуировками и проколотая в самых неожиданных местах, от ушей до коленок. Девушка пришла на занятия в сопровождении угрюмого молодого человека с нездоровой кожей.
«Дети производят на свет детей, — подумал Рори. — Они сами не знают, на что себя обрекают».
— Еще кто-нибудь? — спросила учительница.
Кэт ткнула его локтем в бок.
— А! — вскрикнул Рори.
Учительница немедленно переключила свое внимание на него. Все будущие матери и их несведущие бойфренды тоже повернулись к нему, словно впервые его заметив.
— Ах, да, — смущенно произнес Рори. — Много лет назад. Когда у меня родился сын.
— Вполне реальный опыт, — учительница всем своим видом выражала издевку. — Давайте посмотрим, что вы помните.