– А зачем?..
– Слушай, какая разница? Радуйся, что есть чем дверь прижать. И на чем спать.
Да, они даже нашли затхлый матрас, наверняка полный клопов, но на него Мила уже укладывает закутанную в одеяло Валю. Девочка спит.
Бродяги развешивают влажную одежду, переодеваются в сухое. Жадно пьют воду и молчат.
– Ужин отменяется, – бурчит Костя, подкладывая под голову рюкзак. – Утром поедим.
Саше не хочется спорить – ей хочется спать, хоть желудок и ноет от голода. Сейчас она готова съесть и невкусный сырный суп, который так часто готовит мать, и даже биточки из моркови, сливовый кисель с соплями, тушеную капусту или…
Мысли обрываются.
Саша засыпает, свернувшись калачиком на правом боку. И ничего в мире уже неспособно ее разбудить.
Ничего.
Кроме химеры.
Сознание возвращалось волнами, чуть брезжило на самой кромке, и вновь затягивало в полудрему – внутри головы поселился белесый туман, и Саша щурилась, пытаясь понять – где она? Дома, в своей комнате с аляповатыми обоями, отголосками ее резко оборвавшегося детства? У отца в квартире, где по полу вечно гуляет сквозняк, в окна льется солнце, а кухня пропитана въевшимся перегаром? У подруги, Яны, где Саша ночевала всего раз, лет восемь назад?..
Нет, она в катакомбах. Сломанная рука заныла, напоминая, что вокруг только сырые подвалы, застоявшийся воздух и чумазые бродяги.
– Саша, вставай! Вставай, – кажется, кто-то тряс ее за плечо. Саша сморщилась, желая отогнать гнусавый голос, напоминающий треск будильника зимним утром, но ее мигом отрезвила пощечина.
Да сколько можно хлестать ее по щекам!
Лицо онемело. Саша дернулась и сонно заморгала, разглядывая смазанный силуэт.
– Вставай, ну же, ну!
Ничего не видно. Белесый туман вовсе не клубился в ее тяжелой после сна голове, нет, он был повсюду: стоял перед глазами, забивался в ноздри, горчил на языке.
– Что?.. – промычала Саша, когда ее рывком подняли на ноги и чуть придержали, чтобы она не осела обратно.
– Не сейчас, – кажется, это Юра. Он стоял рядом, держа ее за ворот куртки, но его руку будто бы обглодало туманом, оставив одну лишь ладонь.
Самого Юры не было видно.
– Это… пожар? – губы спеклись, и их приходилось разрывать, чтобы исторгнуть из себя хоть звук. В горле саднил кашель.
– Я не знаю! – крикнул Юра. – Валя, где Валя?!
– Вот она, вот… – Мила задыхалась, казалось, что каждое ее слово теперь состоит из одних клокочущих звуков. Юра наконец-то появился перед Сашей, и она вцепилась в его плечо правой рукой – перед глазами все мутнело и двоилось, приплясывало, головная боль изнутри разламывала череп.
А потом Юра снова исчез.
– Егор… – хрипло позвала Саша, боясь, что они забудут его в суматохе, безмолвного, что вечно маячил на границе между бродягами и подземельем.
Из глубин тоннеля послышалось пение.
Саша почувствовала, как ноги подгибаются, и если бы не Егор, вынырнувший справа и обхвативший ее за пояс, она наверняка упала бы на пол. Егор держал крепко, надежно.
Пение разлилось снова, чуть ближе, чуть громче. В нем не было слов или нот, нет – просто монотонный вой, разносящийся по мертвым коридорам.
Химера. Это точно химера.
– Чер-рт. Чер-рт. Чер-рт, – Женя бормотала без остановки, и только по этому судорожному звуку Саша догадалась, где она стоит.
– Рано, еще слишком рано… – бормотал Юра. О чем это он?..
– Держитесь друг за друга, – звенящим шепотом скомандовал Костя, прикрывая рот. Его легкие тоже разрывало кашлем, но он держался изо всех сил.
Каждый назвал себя, и судя по дрожащему голосочку, Валю на руки вновь подхватил Юра. Мила стояла неподалеку от Саши, и ее тяжелое дыхание чудилось самым громким звуком в заполоненной дымом комнате.
Саше хотелось нащупать Милину ладонь, но это было невозможно – левая рука висит на груди, а это значит, что Саша будет замыкать вереницу.
Что происходит? Это все-таки дым? Туман? Или, может быть, рай?..
Во рту все горело и пощипывало, глотать с каждой секундой становилось все труднее. Пахло гарью – неужели все-таки пожар?
Завал у дверей расчистили, пока Саша стряхивала с себя остатки тягучего сна. Костя, вставший в начале колонны, рубанул:
– Идем!
– Куда? В огонь?! – Женя, суровая и непробиваемая Женя дрожала так, что волны ее паники доходили и до Саши, крепко вцепившейся в Егорову ладонь. Женин голос чуть отрезвлял – если уж она почти потеряла голову от страха, значит, они и вправду могут погибнуть. Не выбраться.
Саша не верила, что все происходит на самом деле.
– Нет! – рявкнул Костя и прикусил язык, понимая, что неподалеку бродит химера, поет им на разный лад. – Останемся здесь и задохнемся от дыма! Живо, пошли! Ни в коем случае друг друга не отпускать!