Главное – идти.
Шаг. Другой.
Еще шаг.
Будто если остановишься, то мир перестанет существовать.
Саша чуть оклемалась только в узком тоннеле у кирпичной кладки, где из-под каждого камня тянуло затхлостью – бетонный раствор крошился, и Саша, прислонившись лбом к стене, выковыривала ногтями мелкие камешки. Юра подошел к ней, присел рядом, протянул металлическую кружку:
– Пей, – попросил он, внимательно вглядываясь в ее лицо.
– Что это? – безучастно спросила Саша.
– Просто вода. Чай вскипятить не получится – тут вообще ничего нельзя, это тупик. Ловушка. И сидеть тут долго тоже нельзя, так что…
– Знаю, – сказала Саша, принимая кружку из его рук. – Спасибо. Но ты ведь говорил, что я умру, если пойду за Валей. А я выжила. И Валюшку спасла. Опять ошибся?
– Не совсем, – он едва заметно улыбнулся. Улыбнулся доверчиво и искренне, так, что Саше пришлось очумело встряхнуть головой и оглядеться по сторонам.
Слезы давно высохли, но распухший от рыданий нос все еще не мог дышать. Валюшка в углу складывала пирамидку из осыпавшихся кусков кирпича, а Женя, сидящая рядом, в молчании смотрела на девочку, словно на чудо. Егор, стоящий чуть поодаль, внимательно вслушивался в утробный гул тоннеля.
Тут они легкая жертва. Но им нужен отдых.
– Почему вы не пошли со мной? – тихо спросила Саша. – Почему… остались?
– Потому что это был твой выбор, только твой, и мы не смогли бы ни помочь, ни помешать. Не спрашивай меня ни о чем, я все равно не смогу рассказать. Пока. Но я был уверен, что ты не справишься. Вернешься, смиришься. Я тебя недооценил. Но ты сильная, Саш. Ты справилась.
– Что за бред?.. – Саша, едва пригубив холодную воду с химическим привкусом, поперхнулась. – Что тут вообще творится, а? Какой мой выбор? Это же ваша Валя. Как ты можешь…
– Спокойно, – он осторожно провел рукой по ее плечу, и возмущаться сразу расхотелось. – Это трудно принять, но мы уже почти пришли. Потерпи еще немного.
– Сколько осталось? – Саша зажмурила глаза. Ей не хотелось расспрашивать Юру обо всех этих странностях – просто не хотелось, да и не расскажет он ничего. Она до смерти устала от этого: одинаковых тоннелей, страха и витиеватых слов.
Скорее бы выбраться отсюда, и уже там, под высоким небом, она подумает обо всем, что царит в подземельях. Но сейчас ей надо поберечь силы.
– Несколько часов осталось, – Юра пожал плечами и спросил: – Ты что-то говорила о брате?..
Саша сгорбилась. Отдала пустую кружку.
– Если не хочешь, то можешь не…
– Но я хочу, – она вскинула глаза. – Хочу говорить. Я… никогда об этом не говорила. Ни с кем.
– Так кто же сможет выслушать тебя лучше, чем незнакомец в канализации, которую ты вот-вот покинешь навсегда? – спросил он, и Саша кивнула. Набрала полные легкие воздуха.
– У меня был брат. Валя. Валентин…
– Ого.
– Да. Он погиб, когда был еще мальчишкой… Утонул на городском пляже. Выходной, все на речке, никто не заметил… Его слишком поздно вытащили, и он успел нахлебаться воды. Родители… В общем, развелись почти через год. Мама винила всех подряд. Всех, кроме меня. Но только я и была виновата.
Юра кивнул. Он не лез с расспросами, он вообще ничего не говорил, только внимательно слушал, глядя в Сашино измученное лицо.
– Я Валю не любила, – короткая болезненная усмешка. – Ревновала, конечно, к родителям. Все старшие всегда ревнуют. Мы и дрались с ним постоянно. Мама говорила, что мы всю жизнь будем связаны с братом, будем любить друг друга, помогать… Но все было не так, совсем. И я… не помогла ему, когда он тонул.
– Это не твоя вина, – покачал головой Юра.
Саша потерла лицо ладонью.
– Ты прав. Это не моя вина. Моя вина в том, что я даже сейчас не могу рассказать тебе честно. Я не просто не помогла ему, Юр. Я сама отправила его в речку. В кусты, в заросли водорослей, чтобы он принес мне кув… кубышку, цветок такой, желтый. Родители запрещали ему плавать без присмотра, а я специально… специально!.. его отправила, зная, что он…
Саша замолчала. Егор и Женя прислушивались к их разговору, делая вид, что им совершенно неинтересны все эти драмы.
Вдох. Выдох.
– Я поздно поняла, что это по-настоящему. Бросилась к воде, а его уже… Вытащили. Его вытащили, и он был мертвым. А потом мама… и папа… И они не справились с этим, разошлись. У папы даже была другая женщина. Недолго. А мама… Поэтому мама меня и опекает. Я думала, что она меня ненавидит, только бы контролировать всю мою жизнь, а она ведь боялась просто потерять еще и меня. Боже… Я только сейчас поняла, почему она это делает.