-Здравствуйте. - да, вежливость наше все. - Я не специально. Просто задумалась и не заметила, что вы едите. Я правда не хотела повредить вашу машину. - на этом решила ограничится. Не собираюсь все сразу говорить.
- А зовут то тебя как, недоразумение? -спросил меня Димитрий.
- Зовут меня Наталья. Отчества и фамилии я не знаю.-как объяснили в дет. доме, то такую фамилию как у меня, дают всем брошенным детям. - Романова Наталья Владимировна.
- И что же Наталья Владимировна, вы делали одна, поздно ночью на дороге? - это уже на допрос похоже.
- Я, ничего. Просто шла. - это была чистая правда. Думаю, что за прошедшие четыре года, меня уже перестали искать.
Тут хозяйка дома поставила на стол чашку с ароматным чаем передо мной и тарелку, на которой лежали два румяных, ещё теплых пирожка. В животе моментально заурчало.
- Дим, давай с расспросами потом, видишь ребенок голодный. Пусть поест сначала, а потом поговорите. -и так она на меня ласково посмотрела, что стало ну очень приятно.
- Хорошо родная. Давай сначала поедим, а потом дела. - и мы начали трапезу.
Они тоже взяли себе пирожков и мы вместе приступили к завтраку. Съев пару пирожков и выпив пару чашек чая, я поняла, что насытилась. И теперь передо мной встал вопрос, могу ли я доверится этим людям?
Давай рассуждать логически. Они меня не бросили умирать на дороге, не вызвали полицию, приютили у себя, дали восстановится, накормили, с вопросами не давят, а просто спрашивают. Да они могли меня просто бросить на дороге умирать, но они так не поступили. Я чувствую, что они хорошие. Думаю, я смогу им рассказать, кто я.
Подождав, когда они до пьют чай, я не стала дожидаться снова вопросов и начала сама свой рассказ: - Я сбежала из детского дома, когда мне исполнилось двенадцать лет. Последние четыре года я блуждаю по улицам. Нигде на долго не останавливаюсь. Кто мои родители, я не знаю, меня нашли ещё маленьким ребенком на пороге церкви и с того момента я проживала в детском доме. Вот в принципе и все, что я могу рассказать о себе. Сами понимаете, что с бежала я не от хорошей жизни и если вы не собираетесь меня сдать обратно в детский дом, то я бы хотела уйти. - я и в правду боялась вновь попасть в то учреждение из которого сбежала. Да мне оставалось всего два года, но их еще и прожить надо, а я чувствую, что если вернусь, жизни у меня не будет спокойной.
Во время своего монолога, я опустила глаза на стол и мяла края халата под столом. Я нервничала, боялась их слов, того, что меня опять вышвырнут на улицу. Чего я могу от них еще ожидать? Они же мне совершенно чужие люди, которые мне ничем не обязаны, а вот я им да, они мне спасли жизнь.
И в тот момент, когда моя нервная система обещала начать бунтовать, эта милая женщина протянула руку ко мне и взяла мою ладонь в свои. - Пойми нас правильно. Мы не хотим тебя прогонять. Ты бы хотела остаться с нами ? - при этих словах мое сердце ухнуло вниз, а потом, когда дошел смысл ее слов, то забилось с небывалой силой. Я подняла глаза на нее и стала смотреть внимательнее, ожидая продолжения разговора. - Если ты не против, то мы хотели бы тебя удочерить, но для этого нужно сделать все по закону. Если ты, конечно, не против. Бог не дал нам деток и вот у нас появилась ты. Пускай и таким опасным способом, поэтому решение остается или нет, за тобой. - Валерия отпустила мою руку и ее тут же взял Димитрий.
Я не знала, что и думать, я же уже взрослая. Зачем я им? А вдруг это и правда мой билет на нормальную и спокойную жизнь? Хочу ли я семью? Хочу ли я всего этого? И ответ может быть только один - конечно хочу!
- Я согласна. - еле слышно прошептала я.
- Ну тогда сейчас мы собираемся и выезжаем в детский дом, надеюсь, ты помнишь, где ты проживала? Вещи оставь тут. Мы туда не на долго. Отметимся и вернемся сюда. - огорошил меня таким скорым развитием событий мой будущий родственник, но и просить меня долго не надо. Хоть было и страшно довериться наконец-то кому-то, я все же решилась вручить им свою жизнь, поэтому побежала в комнату приводить себя в порядок.
Достав из своей сумки желтый чистый сарафан и белые босоножки, оделась во все чистенькое. Как понимаете, заработать себе на еду и одежду я не могла. Поэтому одевалась в основном в чужую одежду, которую вывешивали на улице сушиться.