Кроме силы своих рук, кроме силы своего оружия, удесятеренного искусством Пути Ветра, у Герфегеста не было ничего. Ничего – кроме Семени Ветра.
Он хранил его в небольшой каменной чаше, не тая, потому что судьбы вещей неподвластны смертным. Подчас спрятанное за семью замками уходит от человека, как вода из растрескавшегося кувшина, и никому не дано знать плетения Нитей Лаги. Герфегест не знал, в чем сила Семени Ветра, он просто хранил его. Если оно сейчас не поможет ему – значит не поможет уже никогда, и многолетние поиски его были просто глупой кровавой возней.
Эти мысли пронеслись в голове Герфегеста быстрее проблеска молнии, пока он, уклоняясь от очередного броска Слепца, в одном диком, немыслимом прыжке достигал угла, где на простом деревянном постаменте стояла чаша с Семенем Ветра. Он схватил его – небольшое, граненое, тусклое – и, сжав в кулаке, развернулся навстречу Слепцу, осознавая, что от смерти его отделяет ровно одно неправильное движение. Что теперь? Он не знает нужных слов, он не знает сути Семени, а его едва заметная тяжесть в ладони – ничто перед тварью-убийцей.
И тогда Тайен произнесла слова, которых он не слышал от нее никогда раньше.
Последний раз звуки этого наречия касались его слуха семь лет назад. Говорившие на нем не были людьми. Говорившие на нем были звезднорожденны-ми: его врагами и друзьями, и были они могущественны, как само небо..
Но сейчас ему было совершенно безразлично, откуда Тайен, девушка из крохотной горной-деревни, знает Истинное Наречие Хуммера. Потому что вместе с первыми звуками ее голоса Семя Ветра в его ладони полыхнуло живительным огнем, который мгновенно поднялся вверх по руке, вошел в сердце и мозг, заставил все тело радостно вздрогнуть и принять Изменение.
Ложноязык Слепца, ринувшийся в незащищенное лицо человека, встретил шершавую, твердую, как сталь, кору, стремительно прорастающую шипами навстречу врагу. Слепец не мог постичь происходящего. Безошибочное чутье подсказывало ему одно – отдернуть ложноязык. Но сделать это было невозможно – две руки-лианы изменившегося Герфегеста обвили ядовитую плоть Слепца и притянули его к себе. Прежде чем Слепец успел по-настоящему испугаться, в его тело, проникая сквозь сочленения хитиновых пластин, вошли тысячи мелких, быстрых, всепроникающих корней…
Мелет, предводитель отряда убийц, с непониманием и страхом смотрел, как в пластине лунного камня блеснула яркой вспышкой, а мгновение спустя поблекла и погасла нить бытия Слепца.
4
Тайен зажгла факел, хотя в нем теперь не было особой нужды – где-то за высокими пиками Хелтан-ских гор медленно подымалось солнце и прозрачная весенняя ночь сменялась мглистой предрассветной серостью. Сквозь узкие проемы под потолком в святилище вползал приглушенный туманом свет.
Понимание происходящего вернулось к Герфегес-ту сразу же, без переходов, одним рывком.
– Я… я был растением?
– Не вполне, – серьезно покачала головой Тайен. – Но ты полагал себя растением и благодаря Семени Ветра смог собрать в себе силу деревьев и трав с десятков окрестных лиг. Ты вобрал ее в себя, как срез со стеклянного шара собирает солнечные лучи в одну ослепительную точку и прожигает лист черного папируса. Ты смог направить силы растущего против этой твари – и ты разрушил ее. Разрушил, но не убил, ибо невозможно убить неживущее.
Герфегест посмотрел себе под ноги. Пол святилища был устлан страшными останками паукообразной твари. Разодранные пластины хитина. Вывороченные из суставов лапы, покрытые сотнями коготков. Стеклянистые внутренности, похожие на сгустки омерзительного студня. Все пребывало в мелком, едва замёт-ном движении, бессильно поскребывало по распоротой тростниковой циновке, судорожно сгибалось, едва заметно дышало.
Откуда Тайен ведомо Истинное Наречие Хуммера? Какова полная сила Семени Ветра, если сейчас ему – не более чем опытному воину, но отнюдь не искушенному магу – удалось разрушить страшного врага? Что привело сюда тварь, о которой никто и не слыхивал в Сармонтазаре?
Вопросы теснились в гудящей голове Герфегеста, саднила израненная грудь, но статуи-хранительницы не умолкали. Они лишь сменили той;и лад своего предупредительного гудения, и это означало, что времени на разговоры у них нет. День обещал быть солнечным и жестоким. В подтверждение мыслей Гер-фегеста снаружи донесся щелчок тетивы, и в дверь что-то ударило. Конечно, стрела.
5
Если тебя хотят убить, незачем выпускать стрелу в твою дверь. Нужно целиться в твое горло. И всадить железное жало точно в кадык.
Герфегест не сомневался в том, что паук-убийца и неведомые гости за дверью связаны одной неразрывной, хотя пока еще и не осознанной причинной цепью. Вначале они хотели его убить, теперь хотят разговора. Значит, надо поговорить. Других вариантов у него, похоже, нет.