— Глаза! Глаза больно! — Простонала я.
— Убери руки… — Он силой отнял мои пальцы от лица и накрыл ладонью. Глаза болели очень сильно, я чувствовала, как текут слезы.
— Артур, вот! — Это был голос какой-то женщины. К моим горящим векам приложили кусочек льда.
— Sanitatum…
— Так быстро все произошло! Я так понимаю, вызов Старейшин прошел безрезультатно… — Донесся мужской голос со стороны.
— Откуда мы знаем, Боб? Старейшины говорили с Мелани.
— А они говорили? Я ничего не слышал.
— Со мной однажды такое было. Всем кажется, что Старейшины лишь на мгновение тебя коснулись, а внутри твоей головы творится такое! Я помню, мне казалось, что я разговаривала со Старейшинами минут десять…
— Если честно, я была обескуражена, когда увидела их в виде Морганов.
— Я же говорила, что Морганов расщепит, есть ли они сунуться к Старейшинам! Вот и произошло замещение. — Донесся в ответ голос Реджины. Пока они говорили, холод и заклинание убирали жжение с глаз.
— Что они тебе сказали? — Тут же спросила Оливия, в то время как Артур помог мне подняться с пола. Глаза болели, слезились и горели, вызывая желание еще подержать кусочек льда на веках, пока не приду в норму.
— Сказали, что не могут помочь Рэйнольду. Если бы они его коснулись, то они просто убили бы его. В нем слишком много магии.
— В Рэе? — Реджина удивленно смотрела на меня, в то время как я все время утирала текущие слезы. Остальные молча смотрели то на меня, то на Рэя.
— Угу. Я, кажется, во время взрыва передала свои способности ему, и у него теперь два дара.
— Тебе кажется? — С сомнением произнес Светоч Охотников.
Я тяжело вздыхаю и уверенно произношу:
— Нет. Я ему передала свой дар. Поэтому мы оба выжили в ту ночь. Только Рэю нужно немного адаптироваться в этой магии, правильно ее распределить, поэтому он и не может очнуться. Ему нужно заклинание Essentia omnium. А ее создать может только один человек…
— И кто же?
— Дэррил.
Барона хищно ухмыльнулась. Для нее Финч — лакомый кусочек. За ним гоняются все, как за призраком: слишком много знает, слишком много исковеркал. Его бы отнесли к общей галлюцинации или выдумке, но в Архивах хранятся его отпечатки, да и свидетелей много. В том числе и Барона, которая напрямую с ним общалась перед Расширением.
— Ты знаешь, где его найти?
— Нет, — соврала я. Потому что мне нужно скрыть Дэррила от Сената. По крайней мере, найти раньше них.
Наконец-то, осталась одна. Я имела, как минимум, полчаса свободного времени. Вечер, все ушли на ужин. Я лежала возле Рэя и водила пальцем по тонкому профилю его лица: по широкому гладкому лбу, по носу с небольшой горбинкой, затем по губам, где верхняя чуть больше, чем нижняя, по подбородку с ямочкой, где уже проступала щетина. Затем возвращалась и очерчивала по его бровям, ощущая жесткость волосков, по вискам к шрамику у уха. Потом попробовала разбудить, как делал когда-то он, и как тысячу раз повторяла я — легонько коснувшись губами его губ. Но нет… Хоть я и давно уже живу, как в сказке с ведьмами и колдунами, эти поцелуи остаются простыми. И снова я возвращаюсь к своим демонам, сомнениям по поводу произошедшего с нами. Я снова целую теплые сухие губы. Если бы я не любила его, то смогла бы так просто коснуться? Вряд ли. Значит, я, и правда, люблю. Но как узнать, мое ли это чувство или это последствия чужого воздействия?
— Я тебя разбужу. Честное слово, разбужу… — Шепчу, снова целуя сухие губы. Разбужу, хотя бы ради того, чтобы узнать — чувствует он то же самое, что и я.
Я потерялась, как Алиса в стране Чудес, не зная, где правда, где ложь.
После вызова Старейшин, думала, что меня и Рэя оставят в покое. Но нет! Каждую минуту кто-то появлялся в спальне, чтобы узнать как дела, спросить не нужно ли что, пару раз забегала медсестра по уходу, затем заходили Стефан и Ева просто поговорить, звонила Варя, звонил Кевин, даже Нина была, заскочив на пару минут.
— И ты знаешь, где Дэррил?
— Да…
— Старейшины сказали?
— Нет. Сама догадалась. Точнее, мне сам Дэррил однажды сказал, где искать. Только мне туда не попасть.
— Почему?
— Я — Смертная. Поэтому порталы для меня закрыты.
— А без портала?
— Нет… Это очень далеко.
— Ясно…
Нина замолчала, щипая ворсинки с пледа, лежавшего у ног Рэйнольда. Мы сидели на его огромной кровати, которая была как целый ипподром. Никогда не понимала таких гигантских размеров. Тут не то, что двое легко уместятся, здесь впятером спать можно и никому при этом не мешать. Это вам не узкие Сенатские кровати!
— А я… я… мы…
Я удивленно посмотрела на неуверенную Нину. Повязка вокруг ее головы, напоминала о том, что это я виновата в ее сотрясении. Приложила я ее сильно, и поэтому постоянно извинялась, а Нина постоянно твердила: «Правильно, что ударила!» — но чувство моей вины не ослабевало.
— Короче, мы с Ноем начали встречаться! — Выпалила она, пряча взгляд, будто я ее осужу. Я же не знала, что ответить: «Давно пора», «Наконец-то»? Все-таки удар по голове тебе вправил мозги?
— Я рада. Молодцы.
— Он ведь Архивариус. И Инквизитор…
— И что?
Я не понимала ее. То, что Нине казалось сложным, для меня было простым и не стоящим внимания.
— Рэй тоже Инквизитор.
— Ты — другое…
— То есть?
— Архивариусам нельзя иметь личную жизнь. Хотя для него, похоже, сделали исключение. Это, во-первых. А, во-вторых, ты была в любимицах у Марго, тебя свои же боялись тронуть. А меня ненавидят. Считают предательницей.
— Эй! Сейчас же проще!
— Да, сейчас проще, когда Наталья сдохла, все упростилось.
Нина вздохнула и продолжила щипать ворсинки с пледа. Как я знаю, после смерти Натальи клан Воронов вздохнул спокойно, многие, кто хотел сбежать, сделали это впервые часы, пока Химеры не отошли от шока и не навязали нового Темного. Нина же перешла под опеку Сената, угадайте какого Архивариуса. А то, что Ною дали негласно право на личную жизнь — я не удивлена: он имел хорошее уважаемое положение в Сенате, а после ночи Расширения, так вообще в глазах Архивариусах имел безупречную репутацию. Так почему бы и не разрешить ему встречаться с девушкой, которую, кстати, Сенат сам вербует в Архивариусы?
Глядя на молчаливую Нину, я решила ей открыться, высказать то, что у меня давно назрело:
— Знаешь, возможно, прозвучит это слишком нравоучительно, но я считаю, что мы должны быть с теми, кого мы любим, а не с теми, с кем надо. Простая истина! Посмотри на меня. Я ведь тоже вначале, как и ты, выбрала людей, которых считала своим кругом, что я должна находиться с ними. Я ради них отказалась в суде от Рэйнольда. И что в итоге? Кому это дало счастья? Мне? Виктору? Рэю? Я до сих пор не могу простить себе, что тогда выбрала Савова. Возможно, если бы на вопрос судьи: чья вы девушка Оденкирка или Савова, выбрала бы первого, то многое удалось бы избежать. Мне кажется, многое бы было проще…
Нина понимающе кивнула. Но через секунду выдала, озвучив все, чего я так боялась признать:
— Да, но ты была под влиянием Кукольника. Как ты можешь быть уверена, что всё было бы по-другому? Откуда уверенность, что твои чувства к Рэю не часть их схемы?
И вот после этого разговора, я еще больше думала о себе и Рэе. Специально, чтобы побыть в тишине от всех, я пропустила ужин и сейчас любовались любимыми умиротворенными чертами лица. Только по-настоящему любимыми ли? Скоро ли пройдет эффект чужого воздействия?