— Здравствуйте. Меня зовут Дэррил.
Я смотрю на него и не могу понять — нравится ли мне незнакомец, стоит ему доверять или нет.
— Чем могу помочь вам, Дэррил?
— Я пришел по поводу делу Анны Савовой.
— Дело давно закрыто. Обвиненная мертва. Была сожжена около четырех месяцев назад.
— Но вот эта девушка считает по-другому.
Он кивает в сторону, и тут я замечаю, что у входа незаметно стоит еще одна фигура. Девушка, от вида которой я застываю, как вкопанная. Анна!
— Здравствуйте, Оливия…
Не может быть! Шутят! Но тут же приходит осознание происходящего.
— Вы сестра Анны?
— Нет. Я и есть Анна.
Прибывшие смотрят на меня пронзительно и серьёзно, что я начинаю показательно смеяться.
— Нет. Нет! Не может быть! Анна сгорела. Я собственными глазами видела, как она сгорела! Если это шутка, то вам не удалось. До свидания!
Я разворачиваюсь и начинаю возвращаться в хостел, как вдогонку слышу женский голос, который терзал меня в воспоминаниях чувством вины и неразгаданной тайны:
— Они уже среди нас. Джеймс Морган уже начал осуществлять свой план. Он уже воскресил Древних колдунов. Сенат рухнет! Сенат падет! Инквизиция будет истреблена, как и Архивариусы, а Морган станет управлять оставшимися.
Я останавливаюсь и оборачиваюсь. Те же чистые голубые глаза, горят бесстрашием и принятием приговора, что на мгновение, забываюсь, где я нахожусь: что это не холл здания, а пронзительно ветреная улица шумного города. Но девушка продолжает говорить своим звонким, немного детским голосом, возвращая меня в реальность:
— Ведь именно это были последние слова Анны в Германии? Дюссельдорф. Портал номер шестнадцать, кажется, так сказал ваш напарник?
Я смотрю на девушку и пытаюсь понять, откуда она всё это знает? Лишних свидетелей тогда не было… Дар? Но если одна Шувалова обладала регенерацией, то вторая имела дар разряда психокинез — нанесение ран с помощью телекинеза.
— А еще я сказала тогда вам, что вернусь. Но вы проигнорировали. Лишь улыбнулись. И вот, я вернулась, и вы снова меня игнорируете.
— Тогда как? Как ты выжила?
Я подхожу к ней близко. Непозволительно близко! Что ощущаю еле слышный сладкий цветочный аромат. О, да, это она! Все тот же стальной, бесстрашный взгляд на милом невинном личике. Узнаю.
Это Анна.
— Ты понимаешь, что я могу позвать Янусов сюда? Мне достаточно отдать приказ. Ты нарушила приказ Сената! Ты как-то выжила!
— Я сгорела, Оливия! Это, во-первых. Приговор Сената был исполнен. А во-вторых, Янусы меня не видят.
— Как это не видят?
Она закатывает рукав, и я замираю от ужаса, я вижу ту самую татуировку, тот самый знак, что и на найденных трупах неизвестных — сплетённые Луна и Солнце.
Девушка подходит к Янусам, те машинально улыбаются. Они стандартными фразами с ней здороваются и спрашивают о ее цели нахождения. А затем просят пройти проверку. Она показывает свой Знак и Янусов будто замыкает на пару минут. И снова они здороваются, и спрашивают о цели прибытия в Сенат. И снова она дает знак, и снова их замыкает. И пока они бездействуют, девушка отходит от них. Янусы приходят в норму и начинают заниматься привычной работой, не обращая внимания на нее.
Матерь Божья!
— Что это? — Я пячусь от ужаса. Что с ее Знаком? Кто она?
— Ну, так что? Я уговорила вас уделить мне минутку времени?
— Что ты хочешь?
Я шепчу, чувствуя панику и ужасу. Я хочу крикнуть о помощи, чтобы Янусы схватили ее и отправили в Карцер. Но я не знаю, на что она способна.
— Я хочу поговорить с вами, Оливия. Думаю, еще ни один человек на планете так не жаждал поговорить с вами, как я.
— О чем?
— О Моргане, о том, как я выжила, об этом. — Анна кивает на свой знак.
И я понимаю, что наконец-то узнаю ответы — все те ответы, которые искала столько месяцев. Может быть, у меня будет шанс понять свою сестру? Я уж не говорю о ее спасении.
— Хорошо. Пойдёмте в комнату для допросов. Там нас никто не услышит.
Они с Дэррилом переглядываются. Не доверяют, как и я им.
— Я не позову вас к себе домой или еще куда-то!
— Хорошо. Пойдёмте в комнату для допросов.
Два дня до расширения
— Что это? — Я не сдерживаю любопытства, наблюдая, как Барона приклеивает второй пластырь. Они не похожи на никотиновые. Явно Инициированный: шуршащий, бумажный, что кажется, он не приклеится к коже Архивариуса, но нет, он цепко впивается в ее кожу и через минуту загорается знаками, всасывается в ее кровь, будто Барона впитала в себя его, словно губка. Выглядит страшно.
— Энергоподпитка для Архивариусов.
Я молчу, сделав вид, что поняла. Но, если честно, напугана.
— Это безвредно! — Впервые Барона улыбается мне, смеясь над моим выражением лица.
— Сколько вы не спали, мисс Барона? — Дэррил серьезен и обеспокоен. И я, наконец-то, понимаю в чем смысл этих «энергоподпиток».
— Достаточно. — Она отрезает и снова смотрит на меня. Не знаю, сколько уже часов прошло, возможно, светает, но у меня жутко затекли ноги и спина, и еще болит копчик от жесткого стула. Я рассказала Оливии всё без утайки. С самого начала, которое началось с моего знакомства с Савовым.
Надо отдать ей должное она слушала молча, не перебивая, делая какие-то заметки на листе. На том моменте, когда я дошла, как Морган заставлял меня участвовать в его грязных опытах, она напряглась, то и дело кидая взгляд на мой Знак. Вопросы все были четкие, без уточнений: как вы воскрешали мертвых для Моргана, кто были эти люди, что делали дальше.
Когда дело дошло до воскрешения, она принялась за Дэррила, вытрясая всю его биографию, и как он создавал тела.
— По бумагам, у вас разряд «Физическое распознавание», дар Поисковика.
— Я просто не показывал Архивариусам и остальным, что мой дар шире.
— И что же за дар у вас?
— У вас нет такого разряда — я вижу сущность вещей и людей.
Барона изгибает скептически бровь.
— Сможете продемонстрировать?
— Да. Например, вы созданы быть Архивариусом. Но ваша любовь к сестре и матери дают о себе знать. Вы всю жизнь ищете справедливости и равенства, поэтому вы тут.
— Все эти слова применимы к любому Архивариусу, мистер Финч.
— Да. Но только вы видите образы мертвых людей. Если бы стали расширять свой дар, то могли бы общаться с потусторонним миром. Но вас никогда не интересовали ваши магические возможности, поэтому вы остались на самом простом уровне. А еще вы были влюблены. Сильно. Он был старше вас, и именно он вам дал идею сделать карьеру Архивариуса. Николас…
Последнее Дэррил произносит тихо, немного сконфуженно. Я вижу, как шокировано на него смотрит Оливия, забыв вносить свои заметки о разговоре. Впервые за весь допрос она теряет контроль.
— Откуда вы… Как?
— Я же говорю, я вижу сущность людей. Это отрывки прошлого, самое главное, что влияло на человека, дары, черты характера, также я могу видеть будущее. Также обрывочно. Вплоть до даты смерти.
Меня передергивает. Сразу вспоминаю Эйвинда и его голубые серьёзные глаза. Дэррил продолжает, будто не замечает, как я вздрогнула от воспоминания, а Барона сидит, шокировано распахнув свои карие глаза.
— Так же мой дар работает на заклинания и написанное: я могу не знать языка текста, но чувствовать о чем там. Также, часто Инициированные меняли слова в заклинаниях, я же вижу первоначальный текст, то что они хотели спрятать. Могу слышать ложь в словах. Слова — вообще часть магии. Это же наши мысли…