Я слушала Р.Г. и пылко молилась всем своим богам, чтобы люди с ним согласились. И многие, похоже, благосклонно отнеслись к моим молитвам. После того, как Р.Г. вручил свои доводы радиоволнам и новостным каналам, статистика медленно поползла вверх. К середине октября у нас снова была ничья.
В последний месяц дебаты были особенно яростными и переходящими на личности. Глядя, как Брэнси и Уай вцепились друг в друга, я боялась, что многих оттолкнет их тон. Я поймала себя на том, что мне хочется съежиться и отвести глаза — плохой признак. Но Уай, даже язвительный, нравился мне больше. Я слишком пристрастна и не могу судить объективно? Или другие чувствуют то же самое? Прямо из номера в отеле в Миннеаполисе, который делила с соседкой, я провела маленький неформальный опрос.
— Ты права, — настаивала мама. — Политические взгляды Уая прогрессивнее, и он хорошо их подает. Брэнси, конечно, отличается от Пайла, но недостаточно. Людям надоели дурацкие старые идеи.
Какие проницательные и обнадеживающие слова. И немного британские.
— Уай лучше завязывает галстук, — поведала Лиза. — И он такой загорелый!
Ей виднее. Хотя, конечно, я не пренебрегала внешним видом. Тысячи людей принимают решения, исходя из весьма дурацких, на мой взгляд, критериев. Боб сотни раз говорил мне, что одежда важнее ума. Я не верила ему, но все же приятно думать, что на нашей стороне и то, и другое.
— И, разумеется, я согласна с его позициями, — добавила Лиза. — Просто он симпатичнее.
Она права. Когда Уай наклонялся к зрителям, казалось, что от него исходит волна силы и уверенности. Брэнси, напротив, тщательно контролировал себя и осознанно расслаблялся — словно считал жевки, прежде чем проглотить. Так поступала одна моя знакомая в колледже; она пережевывала каждый кусочек ровно двадцать пять раз. Пока она ела, я успевала написать реферат.
— Мне нравится предложение Уая о налоговых льготах для родителей, которые оплачивают детям высшее образование, — сообщила Зельда, когда я поинтересовалась ее мнением. — Похоже, ему действительно не все равно. Знаешь, я бы с удовольствием с ним поболтала. А вот что сказать второму, я не знаю.
Я уважала мнение Зельды во всем, что касалось маркетинга, поэтому ее слова меня обнадежили.
— Я здесь всех собираюсь заставить проголосовать, — заверила она меня. — Продолжай в том же духе. И скажи, если надо будет еще отомстить. Девочкам ужасно понравилось доставать этого придурка Аарона. Это придало нашей работе новый смысл. Так что только свистни — мы готовы.
Я поблагодарила и пообещала не забывать ее предложение. Вот бы она вставляла несколько добрых слов про Уая и Гэри в телефонные беседы. Жаль, это незаконно. Она и так много для меня сделала. Я лишь надеялась, что маркетологи кампании не менее убедительны, чем Зельда, рассказывающая о скидках на междугородные разговоры.
Несколько минут я изучала освещение дебатов в Интернете. Как обычно, политологи собрали группу неопределившихся избирателей, предложили им под наблюдением посмотреть дебаты и затем поделиться первыми впечатлениями. Эти человекообразные морские свинки даже научились нажимать кнопки, чтобы быстро фиксировать положительную или отрицательную реакцию на слова кандидатов.
Но несмотря на технические прибамбасы, члены группы, которых интернет-ведущие продолжали называть «нерешенцами», не слишком-то старались привести мозги в порядок. Большинство заявили, что по-прежнему не уверены. Что с ними не так? Они что, из пещер выползли? Брэнси и Уай совершенно разные. Неужели так трудно выбрать? Я подозревала, что это всего лишь уловка для привлечения внимания, поскольку их голоса — желанная добыча. Мое терпение лопнуло.
Я поняла, что в моем раздражении виноваты чудовищное напряжение и неуверенность, с которыми я живу в последнее время. Я принимала лекарства и старалась успокоиться, но токсины никуда не девались. Я чертовски уставала, но не могла уснуть, даже когда выдавалась редкая возможность урвать часок. Слишком многое надо обдумать и сделать, но еще больше от меня не зависит.
В последнюю неделю кампании я сопровождала Дженни Гэри в Пенсильванию, где она произнесла перед женщинами речь о важности предстоящих выборов. Она попросила меня поехать с ней, потому что хотела отдельно поговорить с женщинами, которых волнуют вопросы здравоохранения, и заверить их, что в ближайшем будущем этим вопросам уделят максимум внимания. Я с радостью предоставила ей всю необходимую информацию, а также предложила моральную поддержку.