Дженни уже намного увереннее чувствовала себя, выступая перед людьми, и, говоря, излучала душевное тепло. У нее накопилось много шуток — не так-то просто управляться с двухлетними близнецами в самой гуще президентской кампании, — и битком набитый зал по-доброму отзывался на ее слова.
На обратном пути в Иллинойс, где нас ждали Р.Г. и остальные, мы сели рядом.
— Как, по-твоему, все прошло нормально? — спокойно спросила Дженни.
По-моему, все прошло превосходно. Так я и сказала.
— Отлично, — ответила она и закрыла глаза.
Пока она отдыхала, я разглядывала ее. Волнуется ли она так же, как я? Уверена, что мы победим? Боб переслал мне результаты последних опросов: мы шли с опережением на один пункт с погрешностью плюс-минус четыре пункта. Конечно, это меня не успокоило. Дженни открыла глаза и увидела, что я смотрю на нее. Я удивилась, когда она взяла меня за руку.
— Милая, ты такая измученная! — воскликнула она.
Правда? Я не хотела этого показывать. Я открыла рот и хотела сказать, что беспокоиться не о чем. Но с ужасом поняла, что не могу говорить. Боже, неужели я плачу? Эмоции захлестнули меня против воли. Бунт на корабле! Я старалась остановить слезы, но тщетно.
— Сэмми, все будет хорошо, что бы ни случилось, — мягко произнесла Дженни.
Поверить не могу, что ей приходится меня утешать. Что я за сотрудница? Ужасно.
— Спасибо. Простите, — задыхаясь, произнесла я и неубедительно добавила: — У меня все нормально.
Я сумела быстро взять себя в руки.
— Мне просто слишком сильно хочется, чтобы все получилось, — попыталась объяснить я. — Так много поставлено на кон.
Дженни улыбнулась.
— Вот почему ты нравишься Роберту, — успокаивающе сказала она. — Тебе не все равно. И это чудесно. Я верю, мы выиграем, потому что люди согласны с Максом и Робертом в главном. Так что продолжай верить. Оставь грусть на потом.
Я кивнула. Она держала меня за руку до конца полета, и за все это долгое и непростое время я впервые успокоилась.
День выборов начался по-разному в разных районах страны. В Огайо, где я смотрела, как Р.Г. и Дженни голосуют, его приветствовал холодный солнечный свет сквозь вихрь опадающих листьев. Я посмотрела прогноз погоды в других штатах. Первый снегопад в Миннесоте, принесенный ураганом ливень в Вирджинии, туман в Южной Каролине. Я представляла, как в каждом штате избиратели пробираются к урнам. Во что они одеты? Как все выглядит? Я следовала за ними мысленным взором, стараясь не оборвать контакт, пока они не отдадут голоса за Уая и Р.Г.
Большую часть дня я словно висела где-то неподалеку от тела, но точно не в нем. Это странное, бесстрастное, вневременное ощущение спасло меня от бесконечно долгих часов ожидания.
Р.Г. посетил организации активистов в Огайо, Массачусетсе, Нью-Йорке и Пенсильвании. Ближе к вечеру мы вернулись в Луизиану и отправились в большой отель в центре Нового Орлеана, где команда Уая и Гэри собиралась провести вечер.
К шести оставалось только ждать результатов. Р.Г., Дженни с детьми и остальные члены семьи отсиживались в большом номере в конце коридора. Уай и его семья разместились этажом выше. Сотрудников разбросали по дюжине комнат на двух этажах. Я сидела перед телевизором в комнате, куда набилось двадцать человек, в том числе Кара, Марк и Мона.
К семи вечера мы шли хорошо, но не слишком. Подсчитали голоса только в тридцати процентах штатов. С каждым новым штатом раздавались хриплые возгласы радости или повисала мертвая тишина. До меня дошло, что за весь день я съела только упаковку мятных таблеток.
В восемь двадцать пять обрушилась лавина результатов, и по «Си-эн-эн» объявили о победе Уая и Гэри. Комната словно взорвалась, но я сидела ошарашенная, время будто текло тонкой струйкой. Я смутно слышала хлопки пробок шампанского, ежилась под порывами холодного ноябрьского ветра — кто-то открыл окно, чтобы заорать в него, мельком видела на экране ревущую, взволнованную новоорлеанскую толпу, которая отмечала победу. Я парила вверху, вокруг, внутри всего этого и удивлялась нереальности происходящего. Наконец я заставила себя сосредоточиться на дикторах, которые говорили, что, по голосам в восьмидесяти процентах округов, мы впереди на десять пунктов и обогнали соперника на треть голосов избирателей. Когда правда дошла до меня, я словно рывком вернулась в тело — как необычно. Я всегда смотрела этими глазами? Мои мышцы, и чувства, и кожа — все казалось новым и свежим. Я изменилась.
Вечеринку устроили на огромной сцене, которую воздвигли рядом с отелем. Я отмечала победу вместе со всеми и в лихорадочном экстазе звонила Лизе и родителям. Но говорила недолго, поскольку не хотела отвлекаться.