— Эй! Ребят, кто-нибудь заметил, что у нас тут маленькая несостыковочка? В Пустоте не должно быть солнца, сечете? — Мэг выдержала театральную паузу, после чего ткнула указательным пальцем в пролом и обвиняющее воскликнула, потрясая длинным тонким ногтем. — А оно есть! Ну как так-то, Пустота? — голос демонессы стал почти вопрошающим, но периодически в нем то и дело прорезались нотки истерического смеха. Причём Мэг так и не поняла: либо она решила, что окончательно сошла с ума и ей все чудится, либо… Хохотала над Пустотой, которая даже не удосужилась нормально организовать «отдых» после смерти. Хохот сам собой толчками вырывался из горла, а на губах заплясала безумная улыбка. — Что за чертовщина здесь вообще происходит, а? Просто из любопытства: ты меня слышишь?
Ответа, как и ожидаемо, не последовало, и Мэг лишь презрительно хмыкнула, ковырнув ногой… ну, видимо, бездонный пол.
— Ладно, — с омерзением крикнула она, задрав голову куда-то вверх, — ты-то у нас расфуфыренная госпожа, можешь не отвечать, но хоть кто-то ещё меня слышит?
И вновь молчание. Лишь легкое эхо от вызывающего тона Мастерс полетело по Пустоте, клочками застревая в углах, да что-то опять свистнуло в проломе. Только свистнуло ли? Теперь эти звуки напоминали Мэг чьи-то приглушённые голоса, долетающие до неё точно сквозь толщу воды. И почему сердце так странно быстро бьется, словно она знает одного из обладателей этих голосов?
— Ну и черт с вами, — нарочито громко процедила сквозь зубы Мэг, резко развернувшись спиной у предполагаемым собеседникам. В качестве протеста. — Плевать. Больно надо. И сама справлюсь.
Она даже широко шагнула прочь от разлома, намереваясь… Впрочем, Мэг сама ещё не решила, что она желала бы сделать, просто что-то предпринять хотелось до зуда в костях. Не привыкла она плыть по течению: как показывает практика, такая тактика чаще всего заканчивается Адом, Чистилищем или… Пустотой, как в этот раз. И это при том, что Мэг угодила сюда тогда, когда далеко не плыла по течению. Вряд ли привязанность (Привязанность ли? Мэг, что ты городишь? Какая к черту привязанность, ты умерла за него, из-за чертовой привязанности не жертвуют своей жалкой и бесполезной жизнью) к милому и чудаковатому ангелочку входило в законы Ада и Рая.
Мэг медленно повернулась, чувствуя, как в левой стороне груди что-то разгорается с новой силой, как это что-то зовёт её, тянет в пролом, как магнитом. Итак, у неё есть два варианта, каждый рушащий неизвестностью похлеще другого. Она может остаться здесь, дождаться Пустоту, которая снова её усыпит, надо полагать, уже навсегда. Или отправиться на другую сторону, скрытую в соблазнительно сияющем разломе. Он будто специально манил её за собой, но Мэг не торопилась. Нелегкая жизнь демона научила видеть подвох во всем, принюхиваться и прислушиваться к каждому шороху, сжимая обжигающую стать кинжала в обманчиво хрупких пальцах. Предать способен каждый. Кто знает, что её ждёт за разломом?
Новый и неизведанный мир, старый и знакомый мир живых или лишь фикция, придуманная Пустотой, чтобы развеять скуку? Вполне возможно, — нет, с вероятностью сто процентов, — что третье. Уж слишком просто так выпускать своих жертв, которых Пустота с маниакальным желанием хотела получить в свои загребущие лапки. Но с другой стороны… Мэг задумчиво присвистнула, буравя взглядом зовущий к себе разлом. Оттуда несло свежим воздухом, легкостью… жизнью. А ещё чем-то странно неуловимым, но таким знакомым, что у Мэг сердце принималось отбивать чечетку, грозя раскрошить рёбра. В конце концов, если она попробует отсюда выбраться, а потом снова окажется в Пустоте, разве она что-то потеряет?
«Ну да, разве что надежду, на которую так часто уповал Кларенс».
Эти мысли застряли в горле ножом, но Мэг не дала им развиваться и для уверенности встряхнула кинжалом в руке. Она — адская тварь, о какой надежде вообще может идти речь? Для неё она противопоказана с рождения, вернее, перерождения демоном. Она всегда отлично понимала, какой конец её ждёт и не строила напрасных иллюзий, разве что иногда, с Кларенсом. Именно с ним к ней в голову то и дело закрадывались противоестественные для демона мысли, которые она всеми силами гнала прочь, сцепив зубы и выбрасывая очередную саркастическую остроту. Потому что демонам не полагается надеяться на счастливый конец. Она не чертов брат Винчестер, чтобы воскресать по сто раз в год, все закономерно. Но может… раз перед ней сияет проход, то пресловутые вторые шансы все-таки есть?
Но Мэг никогда не стремилась отыскать свою пресловутую дорогу, о которой вечно твердили ангелы. По крайней мере, те, у кого еще хватало мозгов на что-то, помимо попыток махать оружием. Однажды ее занесло в какой-то жалкий городишко, где нужно было забрать душонку одного недальновидного паренька, так там она столкнулась со странным дедушкой-предсказателем на ярмарке. И он так и сказал: «Найди свой путь». Мэг, конечно, не поверила. Кто мог знать, что спустя несколько лет она встретит Каса — настоящую нежную розу среди шипастых вооруженных ангелов. Да, черт возьми, вся ее жизнь — среди шипов! окружена демонами, совершает убийства, забирает души… Какого только дьявола к ней понесло нежные лепесточки Каса?
The wise man said just find your place
Мудрец сказал: «Просто найди свое место
In the eye of the storm
Даже в эпицентре бури.
Seek the roses along the way
Ищи розы на своем пути
Just beware of the thorns
Лишь среди шипов…»
Мэг нерешительно шагнула вперёд, для надёжности сжимая клинок, холодом отрезвляющий кожу. Она уже была готова прыгнуть в омут с головой (причём в прямом значении), как всегда и делала, как вдруг… Её остановил голос. Нет, не в том смысле, что кто-то схватил её за плечо и пригрозил не прыгать, как полоумная, из Пустоты. Она просто услышала кое-что до боли знакомое.
— Ты — часть нашей семьи, как и Сэм, как и Джек, как Бобби, как Эйлин, как Чарли, как Джоди и Донна с девочками, как Ровенна, как были Кроули и Кетч.
— Уже поздно, Дин…
Кларенс. Последние слова принадлежали её Кларенсу. Мэг коротко ахнула, чувствуя, как в груди мгновенно поднялся шторм, и едва удержалась, чтобы не заорать во все горло в попытке докричаться до Каса. Нежданная радость хлестнула радужными брызгами по зажмуренным для решимости векам. Это он, сомнений быть не может. Это её Кларенс, её единорог и её чудо в перьях. И он в опасности, Мэг чуяла. Дьявол тебя подери, ангелочек, куда твоя наивная душонка вляпалась на сей раз?
— Ничего ты без меня не можешь, Кларенс, — коротко усмехнулась Мэг, ощущая, как давно погребенный и покрытый пеплом смысл жизни, медленно восстаёт из могилы. Она привычно откинула волосы со лба (и плевать, что они больше не чёрные, черноты в её жизни было достаточно, а вот белые прядки появились аккурат в их последнюю встречу с Кларенсом), привычным движением подбросила лезвие в руке и устремилась в проём. Не важно, что там её ждёт: жизнь или смерть, реальность или фикция. Главное — там её Кларенс. И ему нужна помощь.
Она его выручит. Ведь у них глаза одни на двоих, как у близнецов, у них жизнь, спаянная в одну, причем в совершенно неравных половинах. У них мысли сплетаются, заканчивается одна у Каса, начинается вторая у неё, и наоборот. Вместо тысячи слов, которые она могла бы сказать ему, — одно выворачивающее ребра сердцебиение. Он поймает ее, если она упадет ради него. Он пожелает, и она прибежит спасти его, даже будучи в Аду и Пустоте. Он прикоснется к ней, если она позовет оттуда, откуда не возвращаются. Ей взамен ничего не нужно, пусть помнит только, что никогда не предаст, несмотря на то, что демон. Только вот у демона с ангелом впервые в истории глаза, как близнецы.