– Как сокровищница надёжно заперта от грабителей, так отныне душа римлянина закрыта для злых демонов. Я обнаружил твою болезнь! Я изгоняю твою болезнь! Я говорю твоей болезни: «О существо, спрятавшееся в этом теле, ступай прочь из него, из всех частей этого тела. Я вижу тебя, я против тебя, я говорю тебе: удались!»
Египтянин умолк, постепенно погружаясь в известную только ему пучину, затем возопил:
– Я вижу в твоём теле злое существо! Оно упирается когтистыми лапами, не хочет уходить! Я снова прогоняю злое существо, а оно не уходит из твоего тела! Но я всё равно избавлю тебя от него!
По команде египтянина Луций медленно начал возвращаться к реальности. Но пока он слышал заклинание, желания двигаться не было.
– Сила великой реки даст мне свободу действий, – доносились до него слова Бадру. – Сила чёрной земли придаст мне крепости. Сила нетленного Озириса придаст неуязвимости. К трём столпам взываю и жизненной силы прошу.
Бадру поплевал в сторону от Луция, и ритуал завершился. Некоторое время римлянин испытывал слабость в теле, а когда собрался с духом, сказал:
– Я удивлён, Бадру, что тебе приходится обращаться к своим богам, образы которых не укладываются в моём сознании. К тому же религия римлян не позволяет им поклоняться чужим богам.
Египтянин не растерялся:
– Ты ведь не будешь отрицать, что, заболев в Риме, ты обращался за милостью к своим богам. Тогда спроси себя: помогли они тебе? А я попрошу своих богов, чтобы они, договорившись с твоими, вместе вытянули тебя из чёрной клоаки болезни. А вообще, тебе не следует думать ни о чём, кроме собственного излечения.
Бадру приходил в дом Луция каждый день после завтрака. Поил настоями из трав с добавлением благовоний. По вкусу они сильно отличались друг от друга – одни были приторно сладкие, другие – очень горькие. Приходилось пить. Без молитв и заклинаний не проходило ни одно лечение. Иногда, по настоятельной просьбе египтянина, Луций сам произносил малопонятные ему слова:
– О великий Тот, бог-податель слов, творец книг, дающий славу премудрым и врачам, своим последователям, освобождающий тех, кого любит, и дающий им жить. Защищай тело моё от врагов, давай жить мне, и буду я восхвалять тебя, Тот, и буду я любим богом.
Однажды врач заставил больного съесть особую глину голубого цвета. Луций отказался. Бадру, хотя и сокрушался, – уступил.
В другой раз египтянин принёс настолько дурно пахнувшую кашицу зелёного цвета, что Луций с отвращением отвернулся. Бадру запричитал: он так потратился, купив все необходимые ингредиенты для этого снадобья. Когда Луций потребовал уточнить состав, услышал, что в нём есть экскременты священного крокодила. Он заявил, что даже под пытками не прикоснётся к этому зелью. Больше лекарь никогда не раскрывал строптивому пациенту секреты целебных смесей собственного изготовления, и Луцию было неведомо, что в иных из них присутствовал смешанный с мёдом помёт летучих мышей или кровь саранчи с мёдом и молотыми зубами поросёнка.
Впрочем, Бадру, разъясняя назначение снадобий, иногда проговаривался об их составе:
– Чтобы привлечь к тебе внимание добрых богов и духов, им нужно давать сладкие и приятно пахнущие вещества. Когда же наступает черёд изгонять демона болезни, необходимо, наоборот, разить их веществами малоприятными, мерзкими. Я говорю демонам: «Ступайте прочь из тела римлянина! Или я заставлю вас полакомиться экскрементами!»
Но какими бы странными ни казались Луцию методы египетского лекаря, сознание, прежде заполненное мыслями о кончине, постепенно очищалось. Улучшалось настроение, в действиях членов тела проявлялась определённая уверенность. Похоже, жизнь возвращалась. В помощь выздоравливавшему организму был и особый воздух Александрии, отличный от римского, пропитанного испарениям из окружающих болот. Через три месяца общения с египетским врачом Луций появился в доме тётушки, поразив её своим хорошим настроением и видом.
– Как я рада, дорогой племянник, что здоровье твоё пошло на поправку. Я не ошиблась, когда предложила приехать в Александрию.
– Огромная благодарность, тётушка! Я давно слышал, что больному нужен не тот врач, который говорит приятно и складно, а тот, который правильно лечит. А твой врач и лечить умеет, и рассуждает о лечении понятно.
Сообщать подробности своего лечения Луций не посмел, пожалел впечатлительную тётушку. Но все выводы были записаны им в дневник, который он решил вести с первого дня:
«…Увы, болезнь не даёт ничего делать и уводит от всех обязанностей. Но надо помнить, что нездоровье сковывает твоё тело, а не душу. Пусть оно опутает ноги бегуну, окостенит руки портному или кузнецу. А если ты привык к тому, что ум твой деятелен, будешь учить, убеждать, слушать, учиться, исследовать, вспоминать. Ты докажешь, что одолеешь болезнь или хотя бы вынесешь её. Сейчас ставь перед собой одну цель – храбро бороться с болезнью, если не хочешь, чтобы она тебя покорила. Когда же болезнь поймёт, что с тобой она своего не добилась, ты забудешь о ней. Будь сильней своей болезни, сам себя хвали. Подай славный пример».