Летом вода держится почти сорок дней, а затем постепенно сходит; за три месяца равнина обнажается и высыхает: чем быстрее идёт высыхание почвы, тем скорее землепашцы приступают к работе. Страна была бы безлюдной, если бы не существование Нила».
Голос Бадру прервал размышления Луция:
– В Риме знают, что геометрия появилась сначала у египтян благодаря Нилу? И только в правление Птолемея Первого грек Эвклид, работая в Мусейоне, написал свои «Начала».
Для Луция этот факт действительно был в новинку. Смещение границ земельных наделов во время разливов Нила, которые подчинены какому-то закономерному порядку, вызвало необходимость новых замеров и разметок. От египтян полезная наука перешла к грекам, затем к римлянам.
Врач, заполняя свободное время перед отправкой судна, продолжал удивлять Луция:
– Никто не знает, откуда истекает Нил, возможно, с далёких африканских гор. Одно известно – длиннее реки в мире нет. А поскольку протекает она через многие земли и разные климаты, вода в ней становится особенной… В отличие от любой другой воды, на нильской воде можно варить еду при половинном огне. А ещё вода и культурные растения, выращенные в долине, полезны человеку. Поэтому египтянки рожают много детей, часто по четыре младенца сразу. Я даже знаю случай, когда женщина родила семерых.
К разговору присоединился Хайремон:
– Геродот не зря назвал Египет даром Нила. Вдоль берегов этой реки появлялись люди, которые на протяжении тысячелетий трудились сообща. В результате их общность переросла в государство Египет.
– Хм, интересно знать, каким образом это произошло?
– Несложно провести анализ. Ради того, чтобы справиться со своенравным характером Нила, ежегодными разливами и отливами, предки египтян преднамеренно объединялись для совместного труда. А всякий труд большого числа людей вынуждает подчиняться взаимной дисциплине. Это первое! Затем появились водопользования – чтобы не обделить водой участников трудового сообщества. Это, в свою очередь, привело к выработке законов общения между людьми, затем – к принуждению соблюдения установленных в обществе ограничений. В итоге понадобилась система управления массой народа – централизация власти, после чего стало возможным возведение земляных дамб и сложной системы каналов, сберегающих воду для вызревания урожаев.
Луций внимательно выслушал, затем признался:
– Я вдруг подумал, что среди моих земляков вряд ли кто-то задумывается над тем, какие усилия прилагает египетский крестьянин, чтобы вырастить пшеницу, из которой в Риме выпекают хлеб.
В первый день плавания по Нилу Луций определил, что в экспедиции задействовано не меньше полусотни человек. Египтяне и греки вместе со слугами, носильщиками, поварами и воинами охраны. Все подчинялись начальнику экспедиции Атгалию, кроме Луция, у которого имелись особые полномочия. Родственник наместника это понимал, предполагая не мешать Атгалию.
Судно с экспедицией отбыло от места стоянки в дельте и направилось к югу вверх по течению. Первое, что спросил Луций у кормчего с обветренным лицом, почему они идут под парусом, как и другие суда в том направлении, а встречные, по течению, двигаются усилиями гребцов.
– Грести против Нила бесполезно, – спокойно, почти безразличным тоном, ответил египтянин. – Никаких сил не хватит. Мы идём на юг, потому что нам в паруса дуют северные ветры. А тем, кто скатывается по течению, лучше грести, если время дорого.
На воде наблюдалось большое оживление. Много рыбаков на утлых камышовых лодках беспечно сновали перед носами встречных баркасов и барж. Медленно проплывали мимо нарядно украшенные лодки богатых египтян, скрывавшихся под навесами от зноя. Две длинные лодки с гребцами, видимо, состязались меж собой: поначалу стремились обогнать друг друга, а потом вступили в шуточную схватку, стремясь опрокинуть соперников в воду. На небольших тростниковых лодках перевозчики за плату перевозили людей с берега на берег. Бадру сказал, что это крестьяне, работающие на полях.
Луций рассмотрел лодку, в которую набилось очень много людей. С величественным видом она несла на себе столь тяжёлый груз, что края бортов едва не касались поверхности реки. По этим причинам кормчий был очень внимателен, не отходил от рулевого весла, чтобы с двумя помощниками маневрировать среди других судов, ведь даже лёгкое столкновение грозило катастрофой.
Луций помнил поручение наместника наблюдать и, выделяя важное, записывать. «Кабинет» он устроил под навесом, где помимо благодатной тени имелась груда тростниковых матов и кожаные подушки. После завтрака, приготовленного слугой, Сенека Младший с интересом посматривал на реку, которая проживала свою жизнь, неразрывную с бурной деятельностью человека.