говаривая посетить это сборище. – Ой, а ты прям, старуха, я не могу. Слышать ничего не хочу, собирайся. Скоро Новый год, а ты без макияжа. Меня удивило то, что она совершенно спокойно восприняла уход моего мужа, а отказ от совместной встречи Нового года в коллективе её опечалил. Я сидела на кухонном диване, вытянув усталые ноги, прикрыв глаза. Вспомнилось наше выступление с Пашкой на конкурсе бальных танцев. Мне казалось, что это были самые счастливые годы в моей жизни. Какое это было счастье кружиться в красивом платье, в специальных туфельках, в паре с Павликом. Выше меня на две головы, умело вальсирующий Пашка казался мне самым красивым в школе, да что там в школе, во всём нашем городке. – Раз, два, три! Раз, два, три! – я встала и, представив как Павел держит меня одной рукой за талию, другой еле касается моего плеча, отсчитывая такт, закружилась по комнате. Оказавшись у пианино, пальцы сами забегали по клавишам, наигрывая Сентиментальный вальс Чайковского. Последний вальс, который мы танцевали вместе с Пашей. Я закрыла глаза и представила себя кружащейся с ним по школьному залу. Как тогда я была влюблена в него! Сильный стук по батарее, вывел меня из приятных воспоминаний. Но больше меня удивило то, что он вывел меня из себя. Конечно, слышимость в наших «хрущёвках» не для любителей классической музыки. Я с возрастом очень редко сажусь за фоно, больше слушаю любимые произведения через наушники. Все соседи и по дому, и по подъезду, с которыми мы живём с самого моего рождения, к моим музыкальным упражнениям всегда относились и относятся лояльно. Кроме соседей из квартиры, в которой раньше жила семья Паши. Такая неприязнь к любому классическому шуму, появилась у них совсем недавно. Пашины родители, перед отъездом продали квартиру приятной пожилой женщине, вернее купил квартиру её сын, который часто навещал свою мать. Он был моряк, капитан какого-то ранга, я в этом совсем не разбираюсь. Когда ходил в походы, был нужен семье и дочери. Выйдя по здоровью на берег, стал семье не нужен даже со своей пенсией. Оставив всё жене и дочери, он приехал доживать, как говорил, к матери, чему старушка была очень рада. Так они и жили спокойно и счастливо, и мы с остальными соседями в тишине, покое и дружбе. Но прошло время, и в квартиру к соседям явилась не очень трезвая дочь дяди Миши. Пожаловавшись на тяжёлую жизнь: мать умерла и, чтобы похоронить её достойно, пришлось продать квартиру, а на остатки купить маленькую комнату, из которой её вскоре выгнали настоящие жильцы, потому что проклятые мошенники-риелторы её надурили. Приютив в своей маленькой двухкомнатной квартирке бедную и несчастную девочку, которая вскоре долго и шумно за деньги отца и бабушки праздновала своё сорокалетие, созвав в квартиру откуда-то появившихся новых друзей, жизнь в нашем доме красочно преобразилась. Вскоре Алёна Павловна, не выдержав такой бурной жизни, устроенной внучкой, умерла. А дядю Мишу было жалко всем, кто его знал. Он изменился до неузнаваемости. Его часто можно было видеть одиноко сидящим на скамейке перед подъездом, одетым в какие-то несусветные вещи с чужого плеча, обросшего и неухоженного. Все помогали соседу чем могли. Я его зазывала к нам и давала возможность помыться в ванной, переодеться в чистое папино бельё, которое лежало в старом чемодане. Естественно, кормила и клала его спать. Но когда приходил мой муж Павел, дядя Миша, чувствуя его неприязнь, быстро собирался и уходил в неизвестном направлении. Пережив очередной скандал, я всегда думала, нет я была уверена, что вот мой Паша так бы никогда не поступил. Услышав стуки по батарее, меня взяла такая злость, что я со всей силы стала бить по клавишам. Чайковский этого не пережил бы. Но дяди Мишина Даша, перекричав мой «Сентиментальный вальс» заорала во всё горло: – Рюмка водки на столе!!! Слышь, играй нормальную музыку! Достала! Нормальную музыку, в понятии Дашки и её собутыльников, я играть не умею, но, чтобы не доставать других мирных жителей нашего дома, я вернулась в кухню. Странно, освобождение от лишних булыжников в душе, сделало меня лёгкой на подъём и очень смелой против хамства пьяной тётки. Вдруг, справедливое решение так поглотило мой разум, что, сказав самой себе: я её сейчас убью и схватив скалку, я взлетела на второй этаж. Ногой (о боже!), открыв и без того открытую дверь, я увидела немую сцену, напоминающую «к нам приехал ревизор». Забулдыги, уже по несколько раз проводившие старый год и встретившие ещё не наступивший новый год, застыли, удивлённо глядя на меня, держащую в руке как саблю деревянную скалку. Я не говорила, я не просила эту публику угомониться, я с решимостью в голосе пообещала, что каждый из них в новогоднюю ночь окажется в реанимации нашей единственной больницы, где все врачи, по традиции будут тоже отмечать всеми любимый праздник. – Убью! – громко заявила я, и ударила скалкой по столу, чуть не лишив сознания присутствующих, так как попала, жаль, по пустой бутылке. – Алька? – отошла от стопора Даша, – ты что ли? – Я тебе не Алька, а Алевтина! – грозно ответила я ей. – Ничего себе. Надо же, Алевтина, а я и не знала. – Где дядя Миша? – прямо угрожающе спросила я у ещё ничего не понимающей Дашки. – Кто? Папаня? А я откуда знаю. Я его сама чё-то давно не видела. – А с тобой, красавица, я ещё поговорю! – погрозила я ей своим оружием. – Слышали? Красавица! Надо выпить за это, только тихо, у людей праздник, – под пьяный трёп, полная решимости и смелости, я спустилась в свою квартиру. – Вот тебе и имя моё раскрылось своими определениями, – подумала я. Через три часа Новый год. Не включая свет, я смотрела на медленно летящие снежинки за окном, на пустой двор, откуда доносился негромкий и какой-то жалобный лай собаки. Странный сгорбленный мужчина подошёл к скамейке, тяжело сел и закрыл обросшее щетиной лицо ладонями. Его плечи вздрагивали, может от холода, а может от слёз? У его ног ластилась лохматая собака. Она наверняка, была такой же старой, как и её хозяин. Старик ласково потрепал собаку, встал и поднял голову вверх, глядя на окна, откуда дружным пьяным хором доносилась песнь о всё ещё недопитой рюмке водки, которая на столе. Я узнала. Это был дядя Миша. Мне стало стыдно за себя. Я ни разу не вспомнила о нём, не подумала, где может быть этот человек. Как ему можно помочь, предоставив своим невмешательством выжить пожилого человека из собственной квартиры существом, которая измучила не только своего отца, но и всех вокруг. А дядя Миша, медленно шаркая по снегу больными ногами, покидал наш двор. Не сообразив включить свет, я постучала в окно. Он остановился и, никого не увидев, двинулся дальше. Я распахнула окно настежь и громко позвала его. – Дядя Миша, зайдите ко мне! – Нет, нет, дочка, не переживай, закрой окно, простудишься. – Если вы сейчас не зайдёте, я выбегу на улицу и тогда точно заболею. Дядя Миша потоптался на месте и медленно подошёл к моему окну. Собака сначала поковыляла за ним и, сделав несколько неспешных шагов, остановилась в неуверенности, не надеясь, что её новый хозяин заберёт с собой. – Аленька, зачем, сейчас праздник, а из-за меня у тебя опять скандал с мужем получится. Ты не переживай за нас. – Не будет никакого скандала, и мужа у меня больше нет. Будем встречать Новый год вместе. Давайте, заходите, у меня остались ещё папины вещи, да и вкуснятины полный холодильник. Старик смущённо переминался с ноги на ногу. – И друга своего берите, только купать его будете сами. На улице было темно. Мне показалось, что одна звезда решила пробиться через снежные облака, чтобы, падая, зажечь своим светом счастья глаза старика. А собаки, вообще умные существа. Они делают вид, что не понимают людских разговоров, но на самом деле они всё чувствуют и ведут себя иногда тактичней людей. Старик не успел повернуться к своему другу, как она, только что трясущаяся от холода или от страха остаться одной, завиляла хвостом и просто кинулась на руки дядя Миши. Пока мои гости приводили себя в порядок в ванной. Я успела привести в порядок себя. С удовольствием и удачно наложила макияж, обрадовало, что укладка получилась сразу такой, как я хотела. Ещё больше порадовало, что вечернее платье, долго висевшее в шкафу и туфельки, купленные именно под него, пришлись в самый раз. Я накрывала на стол, когда из ванны вышли помолодевший дядя Миша и чистая, но мокрая его подруга. Не успела я сделать ему комплимент, как кто-то позвонил в дверь. Мы переглянулись с дядей Мишей, явно подумав одинаково, что наверняка нас вычислила Дашка, и наступил конец нашему празднику. Но за дверью стоял молодой человек в деловом костюме. – Мне необходимо доставить вас в офис, где будет проводиться торжественный вечер по случаю… – Вы в своём уме? Это что ещё за новые порядки? У меня, что семьи нет? У меня гости, в конце концов, – затараторила я. Молодой человек, не стал дослушивать мою тираду. – После официальной части, если вы не захотите остаться, я привезу вас назад. Дядя Миша уговорил меня не переживать за них с подругой, и я, скрепя сердце, села в шикарный автомобиль. – Это что, за всеми вы ездили и каждого доставляли на праздник таким образом? Или я чего-то не знаю? – Я ничего не знаю. Моё дело маленькое, сказали привезти, я вас везу. Так в полном недоумении и нежелании встречать Новый год в шумной пьяной компании я оказалась в украшенном шариками и снежинками зале. Я обратила внимание, что все участники праздне