Ушебти (= "ответчики") — погребальные статуэтки в Древнем Египте. Представление о том, что покойный обрабатывает у Осириса свой загробный надел, со временем перестало радовать культурные классы. Чтобы облегчить покойника, с ним клали в гроб статуэтки, от которых ожидали оживления для полевых работ вместо покойного. В VI главе Книги Мертвых говорилось о "присуждении У. работать в преисподней": "о У.! если NN будет определен к работам, чтобы обрабатывать поля, орошать берег и таскать песок..., отвечай: вот я! я здесь!". … [http://dic.academic.ru/dic.nsf/brokgauz_efron/105428/Ушебти]Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон. 1890—1907.
В 1107 г. настоятель монастыря св. Гиацинта в местечке Ламперди под Тулузой Бернард Клотье изготовил из осины и освятил тридцатипятисантиметровую фигурку, назначение которой состояло в том, что эта кукла должна была мучиться в преисподней вместо хозяина. На ушебти был нанесен следующий текст: «О, Жак! Если повелят Бернарду в загробном мире идти в место, уготованное диаволу и ангелам его, в место, где червь не умирает и огонь не угасает, где плач и скрежет зубов - смотри, будь начеку, чтобы идти туда и претерпевать то, что положено грешнику там. «Вот я!» - да ответишь ты, когда позовут тебя». В течение следующих двух лет подобные фигурки появились более чем у половины братии монастыря, а в 1118 г. «жаки» (так стали называться средневековые аналоги древнеегипетских ушебти) были почти у каждого жителя графства Тулузского. Первый Латеранский собор, состоявшийся в 1122 г., осудил изготовление «жаков» как ересь, а Бернарда, скончавшегося двумя годами раньше, отлучил от церкви, однако практика тайного изготовления «жаков» продолжалась весь двенадцатый век.
Монах Лампердийского монастыря Гильом Форжерон учил в семидесятых годах двенадцатого века, будто некоторые из людей являются «жаками» для тех, кого они принимают за своих ангелов-хранителей.
В основу сказки К. Коллоди о деревянном человечке Пиноккио легло старинное французское предание о монахе, изготовившем «жака», который ожил и убежал от создателя.
Новое пугало розовых православных: Цорионов. Хоругвеносцы приелись. Вы думаете, раньше другие были, что ли. Такие же и были: цорионовы, фроловы, екимовы. Почему их так не любили в римской империи, этих ваших четь-минейных героев, как думаете? Потому и не любили, что герои были соответственные. Через толстенное стекло времени хорошо любоваться, конечно. А вот как начинают из-за стекла выскакивать персонажи, так того, не нравится. Один из самых живучих мифов человечества: "раньше было лучше". И трава зеленей, и вЛино вкусней, и чудеса нажористей.
Иду я по улице, и вдруг, откуда ни возьмись, — шасть мне навстречу высоченный человек в желтой рубахе. — Ты, Огрешне, почему без делов шляешься? — спрашивает он очень тихо. — Да так, — отвечаю. — А ты знаешь, кто я такой? — Нет, не знаю… — Я — Будда Гаутама...
У меня со страху колени подогнулись. Хотел тягу задать, но человек в желтой рубахе взял меня за рукав и говорит: — Совести у тебя, Огрешне, и на ломаный грош нету. Хорошо ты знаешь, что я за спасение людей воюю, а почему-то в мою сангху не поступаешь?.. — Да я это!.. — оправдываюсь. — Ну, как хочешь, — говорит Будда Гаутама, — а без тебя у меня — неуправка. Должон ты ко мне в сангху вступить и четыре благородные истины мои проповедовать, и шабаш...
Я взял его за руку и сказал: — Ну, ладно, я поступлю в твою сангху и буду проповедовать твои четыре благородные истины. Но ежели чего да чего, тогда ты за меня заступись!.. — Обязательно заступлюсь, — сказал Будда Гаутама и с тем пошел по улице, а я почувствовал, как от радости у меня захватило дух, нечем дыхнуть; хочу что-то крикнуть — язык присох…
Дрогнул я на постели, брыкнул ногами и проснулся.
Немецкие мыслители придумали такое словечко: органопроекция (поручик, молчать!) Типа создавая орудия труда, человек продолжает вовне, за пределы собственного тела, свои органы, “проецирует” их, — так что, скажем, молоток есть продолжение руки, “проекция” кулака, а телефон - продолжение уха и рта. Религия есть такое же продолжение вовне собственной души, проекция человеческих реакций и стереотипов. Скажем, "оскорбление религиозных чувств" есть проекция собственой обидчивости. Человек тянет из своего "я" щупальца, на концах которых вырастают образования, называемые им святынями. Когда кто-то бьет по щупальцам, человек испытывает боль. Но эту банальную физиологическую боль он выдает за нечто высокое и духовное.