Две остальные машины пропали, пальба утихла. Американцы маскироваться умели, им было достаточно высокой травы и на первый взгляд невидимых углублений грунта. И никто бы не сказал, что на этом лугу залег, как минимум, взвод. С глухим рычанием, как будто отдаленной грозы, смешивался визг какого-то раненного, попеременно зовущего то санитара, то мамочку, то всех святых. Вагнер тряхнул головой. Глухое рычание заполняло весь череп. Аннакин сменил обойму, перекатился на живот.
- Поче… - голос у Вагнера отказал. Он откашлялся. От кашля заболела раненная нога.
- Почему они с нами не покончат? - буркнул Аннакин, не отрывая глаз от прицела. - Почему не засадят пару подарков из гранатомета? А потому что уже знают, что творится…
Знают, что творится, как-то нечетко подумал Вагнер, тряся головой, чтобы избавиться от упорного гудения в голове. Не помогало.
- Возможно это прозвучит и глупо, но что, собственно, творится?
Аннакин внимательно поглядел во все еще бессознательные глаза Вагнера. Потом показал вверх, в узкий просвет между спутанными вербовыми ветками. Веджьмин поглядел на серое небо, пересеченное серебристыми, параллельными полосами дыма. Ошеломление проходило, он уже способен был разумно мыслить, впервые с того самого момента, когда над ним перевалился громадный транспортный самолет.
Как там сказал Фродо? Старый, седой дурак?
Он подполз вперед, не обращая внимания на полный раздражения взгляд Аннакина. Поглядел на встающее на горизонте, клубящееся темное облако, подсвечиваемое снизу мутными вспышками взрывов. Так это не в ушах так грохочет, понял веджьмин. А еще он понял и все остальное.
- Ёбаные русские, - в поток невеселых мыслей ворвался скрежещущий голос Аннакина. - Напустили нас. Но перед тем дали наводку янки. Мы провели за них разведку боем.
Правильно, согласился с ним про себя Вагнер. А при случае стянули на себя все посты в округе. Все, от Лохова до Малкини, свели в одно место…
- Они уже знают, - бросил Аннакин, жестом головы указывая в направлении цепи американцев. - А теперь они думают, как отсюда съебаться. Что вовсе не означает, что нам тоже разрешат…
Словно бы в подтверждение его слов по кустам хлестнула высоко нацеленная очередь. Посыпались срезанные ветки и листья. В ответ дважды грохнул OICW Догги, две взорвавшиеся гранаты подняли облака пыли и дерна; а потом только тишина, только лишь отдаленный грохот и — вопли раненного.
Треснул одинокий выстрел из пистолета. Раненный затих.
- Как раз сейчас они занимают плацдарм возле моста, - на первый взгляд беззаботно продолжил Аннакин. - Мы были нужны для того, чтобы вытащить оттуда охрану. И удалось, оттуда мы их вытащили…
Он поглядел Вагнеру прямо в глаза.
- Мы вытащили их оттуда, наверняка — из Сондовного и из Лохова. Все те hueye… И теперь русским достаточно будет перебить их всех в куче…
Ну так, подумал Вагнер. Все обойдется без того, чтобы тревожить остальные линии, без противотанковых засад. Все живое гоняется за контрабандистами. И лично за ним. Это же насколько легче перебить врага в поле, на марше, чем в укрепрайонах. Ростиславский, сволочь ты последняя… Малой был прав, это кода…
Это уже кода, думал Фродо, сидя на бетонных ступенях перед чудом не разрушенным каменным домом. Небрежно брошенный велосипед валялся рядом.
Это кода. Последние дни американского присутствия в Европе; Россия перемещается к югу, за пределы предугадываемого продвижения ледника. А янки пускай и дальше колотятся с арабами, евреями и иранскими муллами. Пускай пиздуют в Мексику, если только это им удастся. В конце концов, есть во всем этом какая-то справедливость: не следовало было выходить из Киотского протокола. Все было перед тобой, как на ладони. Все видел, мог сложить в единое целое. Все знал. Вот только не мог никого убедить. И вот теперь сидишь тут, когда умирают твои друзья. Умирают или вскоре умрут.
Стены задрожали от низкого рыка турбин. Над городом пролетело звено вертолетов ʺберкутʺ Фродо заметил подвешенные на кронштейнах удлиненные серебристые резервуары. Видел он и вращающиеся под носами машин стволы авиапушек, которые перемещались в соответствии с движениями голов стрелков в передних кабинах.