Вагнер выплюнул остатки песка, поворачивая во рту прикушенный язык.
- Отъебись от моей мамочки, киска, - не слишком четко произнес он, глядя, как глаза девушки расширяются от изумления.
Товарищ девушки наклонился и помог встать. При этом Вагнер скривился от боли.
- А стреляешь ты, Корин, вечно как задница.
Еще один девичий голос. Да нет, скорее женский, эта была постарше. В руках она держала М-16 с подвесным гранатометом, на груди лента с патронами 40 мм. И, естественно, беличий хвост, который гордо развевался на боку шлема, на сей раз – германского.
- С пяти метров не попал, я же видела. – После этого она обратилась к пленнику со скованными руками: - Только пан, похоже, не в претензии.
- Нет… - начал было Вагнер, все так же не понимая, что вокруг него происходит. Его перебил вопль.
Из разбитого ʺхаммераʺ, единственного, который не горел, как раз вытаскивали сержанта-ирландца, на котором каким-то чудом не было ни царапины. Словно кот, он цеплялся за дверь и детали кузова, порезав ладони о рваный пулями металл. Только у него не было ни малейшего шанса, вытаскивавших было четверо, и хотя они друг другу мешали, достаточно быстро справились с делом. Удар прикладом повалил ирландца на колени; в догасавшем зареве пожара было видно его побледневшее, покрытое потом лицо и переполненные гадким страхом глаза. Те, кто вытащил его из кабины, отступили на несколько шагов и подняли свои стволы. Жандарм чего-то кричал, по его лицу текли слезы; Вагнер хотел было подойти к нему, но кто-то схватил его за простреленное плечо.
У капитана потемнело в глазах. Прежде, чем вновь обрел возможность видеть, он всякий миг ожидал грохота залпа. А ему не хотелось его услышать. Вне всякого сомнения, сержант был сволочью, но что-то восставало в Вагнере перед убийством безоружного.
Выстрелов он не услышал. Когда зрение вернулось, сержант военной полиции все еще стоял на коленях. Он уже не кричал, не умолял, только глаза блестели испугом.
Одна из стоявших в круге фигур сделала быстрое, чуть ли не танцевальное движение. Блеснул искривленный клинок, отражая блеск огня. Что-то покатилось по земле, безголовый корпус сполз, кровь хлестала из перерубленных артерий; пальцы какое-то время рвали землю. Недолго, и быстро застыли.
- Так надо, - услышал Вагнер, чувствуя стягивающую его лицо судорогу.
Он глянул в бок. Старшая девушка вглядывалась в недвижное тело лишенным выражения взглядом, в ее глазах отражались языки пламени.
- Так надо, - повторила она через какое-то время. – Вскоре ты поймешь.
Капитан почувствовал, что вот-вот свалится. Его поддержал стрелок-неудачник.
- Прошу прощения, старик, - буркнул парень на ухо Вагнеру. – Впервые радуюсь, что не попал.
Вагнер взял себя в руки. Поглядел на окружавших его солдат. Солдат? Нет, на солдат они не были похожи.
Подошел тот, кто отрубил голову сержанту. Высокий, значительно старше остальных. Где-0то моего возраста, подумал Вагнер. Явно командир.
И действительно. Стоявшие рядом едва заметно напряглись.
- Ну что? Нечего пялиться, валим отсюда.
Несмотря на холод, на нем была расстегнутая польская форменная куртка, надетая на черную футболку с черепом и надписью: Black Sabbath – European Tour 2002. Клинок искривленного меча он вытирал белой тряпкой.
Да это же катана, заметил Вагнер, самая настоящая катана. Наверняка спионерил ее из какого-то музея, никакая не подделка. Только лишь сейчас до него дошло, что остальные тоже вооружены холодным оружием. У молодой девушки в пилотки к спине была приторочена кавалерийская сабля. У Корина, стрелка-неудачника, был американский саперный мачете.
У одного из тех, кто только что подошли, помимо ʺкалашаʺ был арбалет. Убийственная машина, предназначенная для охоты, с композитными крыльями лука и лазерным целеуказателем.
- Не пялиться! – еще раз скомандовал командир. – И так нечего собирать, все сгорело. Не нужно было стрелять во второго, не смылся бы он.
Эти слова были направлены в адрес парня, державшего трубу гранатомета. Это и вправду был ʺКарл Густавʺ.
- Собираемся! Эй, Искорка!...
Младшая девушка кивнула…
- Подними руки.
Она встала за недавним заключенным. Он почувствовал прикосновение холодного металла, что-то щелкнуло, освобожденные руки опали.
- Благодарю, - сказал Вагнер девушке, прячущей в рюкзак саперные ножницы.
Та же даже и не кивнула.
- Идти можешь? – спросил командир всовывая меч в ножны давным-давно усвоенным, небрежным движением, который он, должно быть, подсмотрел в каком-то самурайском фильме.