- Ну все, все, пиздуй, - голос охранника был неожиданно мягким и культурным, хотя, судя по его внешности, следовало ожидать, скорее, неартикулированного рычания.
- А ты щедрый, - с издевкой в голосе заметил Вагнер. – Ко мне тоже таким будешь?
- Да чего там, курва, могу себе позволить, - Кудряш пренебрежительно махнул рукой. - Когда-то я уже задумывался над тем, а не купить ли всю эту хибару…
- И что?
- Раздумал, как видишь. Слишком много хлопот с уборкой. Ебу я такой бизнес.
- Так говоришь, можешь себе позволить, - повторил Вагнер, как бы о чем-то подумав. – Так может, перейдем к делам?...
- Не горит, - буркнул контрабандист. – Ты же сам, курва, не спешишь случаем? Так что посидим, поговорим?
Он посмотрел сквозь покрытое влагой, простреленное стекло. Вагнер и сам поглядел туда же. На самой средине перепаханной гусеницами пустой улицы два литовских поселенца пинали русского лейтенанта. Офицер полз по асфальту, пытаясь прикрыть окровавленную голову. Оба литовца пинали тщательно, с неспешной крестьянской ожесточенностью.
После очередного точного пинка в ребра лейтенант поджал ноги и повернулся на бок. Был виден открытый в крике рот, склеенные кровью светло-русые волосы. Зубы он потерял уже раньше, у ботвы были солидные военные ботинки.
Шум в пивной глушил вопль. Ко всей сцене с молчаливым одобрением приглядывался закутанный в шинель часовой, охранявший ржавый БТР.
- Сейчас устанут… - буркнул контрабандист; в его голосе прозвучала какая-то странная нотка.
Вагнер изумленно поглядел на собеседника. Кудряш и жалость? Сам он мог глядеть на подобные сцены, и ни одна мышца на лице не дрогнула бы. Теперь уже мог..
Очередной пинок попал точнехонько в открытые яйца. Офицер свернулся вроде человеческого эмбриона, спазматически задрожал.
- Курва! – взорвался своим любимым связующим словом Кудряш. Он поднял руку, указал на окно. Один из его приближенных троглодитов схватился с места и без слова выбежал.
Поселенцы ожидать не стали. Лысый склонился над избитым человеком, успокаивающе махнул в сторону окна.
- Не нужен мне здесь труп, тем более – офицера, - буркнул Кудряш оправдывающимся тоном. – Это только вредит делам…
- Можешь не оправдываться, - насмешливо фыркнул Вагнер, насмешки в замечании было больше, чем он намеревался вложить. Чтобы затушевать неловкость, он стукнул своим стаканом в стакан Кудряша.
Воцарилось молчание. Через какое-то время контрабандист прервал его.
- Да чего уж там… - Он замолчал. – Курва, - тут же прибавил, как бы вспоминая, что вести себя следует как всегда.
Он сунул руку за пазуху, вынул элегантный белый конверт. Довольно толстый. Положил его на столе.
Какое-то время Вагнер взвешивал конверт на ладони, после чего небрежным жестом сунул себе в карман.
- Что, пересчитывать не станешь? – удивился Кудряш. – Не боишься, что я тебя наебу?
Отрицательное движение головой, насмешливо прищуренные глаза.
- Сделай мне удовольствие, Кудряш, - в вежливом голосе Вагнера вибрировала нотка веселья, - выражайся, блин, как человек. Не ругайся беспрерывно, ты же разговариваешь ни со своими гориллами, ни с недоделанными мужиками из деревни. А помимо того, подобное ругательство – это такой же грех, как сукин сын.
Кудряш скривился и сделался похожим на незначительно постаревшего, лысого амура.
- Но ты же знаешь, что я должен. А кроме того, курва, мне это нравится. Я бандит и контрабандист, так как мне еще разговаривать? Впрочем, может быть, ты и прав…
Он задумался.
- Так не пересчитаешь? – повторил он свой вопрос.
- Нет, - ответил Вагнер. – Точно так же, как и ты не спросишь, заработал ли я их.
В широкой улыбке блеснули пломбы в ухоженных коренных зубах контрабандиста.
- Над чем это ты смеешься?
- Потому что и не должен спрашивать. Знал, еще до того, как у тебя задница высохла после пересечения Буга. Ну а ты сам над чем ржешь?
- А это потому, что ты всего и не знаешь. Переплыл я на лодке, как и следует человеку в моем возрасте.
Вагнер сделался серьезным.
- Ну а если серьезно, о проблеме можешь забыть. По крайней мере, на месяц, возможно, что даже на недель шесть. Пока еще привезут новое оборудование, пока его соберут.
Контрабандист покачал головой. Непобедимая американская армия рвала вперед из последних сил. Правая война за нефть в Заливе поглощала все резервы, а гарнизон в Польше повис на последней сиське, как выразился когда-то один американский майор. Он сказал это, и еще несколько вещей, оставаясь в ошибочной уверенности, что его взяли в плен, соблюдающие конвенцию. Иракская и кувейтская пустыня оказалась бездонным мешком, поглощающим все новые и новые контингенты армии и снаряжения, которые шли псу под хвост, с одной стороны, под напором объединенной иракско-иранской армии, а с другой – под ударами израильско-египетско-сирийских сил. Миротворческие силы в Польше были обречены на старые – помнящие еще Вьетнам – М-60 и взятые напрокат в Анголе "челленджеры", вместо абрамсов и шварцкопфов, столь необходимых на Ближнем Востоке и на мексиканской границе. Что поделать, нефть – дело более нужное, танки ведь нужно чем-то заправлять. Тем более, в эти безумные времена, когда норвежские нефтяные поля охраняли суда класса "Антей", экипажи которых состояли из русских наемников; а на другом берегу Рио Гранде все чаще пели народную песню о том, как это здорово - резать гринго.