Фродо поглядел с беспокойством. Когда же перемежаемые с проговариваемыми под нос ругательствами поиски охватили чуть ли не небрежно стоящие в углу бронебойные гранатометы, он не выдержал.
- Ты чего ищешь?
Вагнер буркнул в ответ нечто непонятное, копаясь во внутренностях скатанного спальника. Фродо снова прикрыл глаза. Когда-то он пытался обращать внимание Вагнера на удобства, вытекающие из порядка, и на опасности, являющиеся следствием складирования боеприпасов в куче, смешанной с пищей, книгами, пакетами первой помощи и один черт знает чем еще. Веджьмин вечно отговаривался, утверждая, что всегда найдет то, что ему нужно. А современные боеприпасы приспособлены к гораздо худшим условиям хранения, самым лучшим доказательством чего был факт, что все это хозяйство до сих пор не взорвалось.
Фродо удерживался от комментариев, когда Вагнер, ругаясь что твой сапожник, вел раскопки в скрещении оружейной комнаты, склада продовольствия и библиотеки в поисках нужной именно в данный момент мелочи. Случалось такое, более-менее, раз в неделю. Низушок высказал свой протест только лишь раз, когда веджьмин притарабанил целый ящик американских скачущих противопехотных мин, утверждая с загадочной миной, что случай небывалый, и что мины наверняка пригодятся. Правда, настроение его упало на квинту, когда Фродо показал ему маленькую металлическую табличку, приверченную в совершенно незаметном месте. Практически затертая надпись гласила, что гарантийный период складирования закончился еще в 1975 году. Судя по другим надписям на ящике, мины были родом еще с корейской войны. Фродо даже и не спрашивал, кто продал Вагнеру это дерьмо. Он подозревал русских, они — как правило — английского языка не знали, а мины добыли, скорее всего, во время наступления на Пусан. В самый последний момент он смог удержать Вагнера от того, чтобы оторвать крышку, чтобы показать, что мины как новенькие. Фродо выпросил у приятеля полчаса после того, как взял с того торжественное обещание, что даже не приблизится к ящику со стальным гвоздодером. Правда, полчаса растянулись на целых два, но, в конце концов, низушок смог показать веджьмину распечатку документа, который с немалым трудом обнаружил в архивах Royal Engineering Corps.
Вагнер крутил носом, сомневаясь в том, что лимонники чего-нибудь могут знать о добрых американских минах. Инструкцию по дезактивации, заключающейся в дистанционном подрыве на полигоне, он назвал перестраховкой и расточительством. Но ящик вынес, правда, не на полигон, а в деревянный сарайчик во дворе, где тот остался рядом с тарельчатыми противотанковыми минами. Правда, запалов в них не было, но ведь тоже могли когда-нибудь пригодиться.
- Я же знал! - с удовлетворением в голосе заявил Вагнер. - Я же знал, что где-то он быть должен.
Он свинтил пробку с бутылки русского коньяка, сорвав перед тем акцизную марку. Наверняка паленый, скептически подумал Фродо. Он сам недавно инсталлировал цветной лазерный принтер каким-то арам в Замброве.
Паленый - не паленый, он сглотнул слюну. Вообще-то спиртным он не злоупотреблял, даже марочным, слишком много зная о местах и технологии его производства. Хитрожопые армяне показали ему грязные ванны, наполненные брагой, так что очень трудно было поверить в то, что конечный продукт украшают этикетки с тремя звездочками. Но сегодня коротышка чувствовал, что просто обязан напиться.
Фродо никогда о себе много не рассказывал. Вагнер, хотя они были знакомы давным-давно, историю коротышки знал только фрагментарно. Ну да, иногда он догадывался из произносимых иногда замечаний и клочков воспоминаний, кем является малорослый типчик с быстро все схватывающим, аналитическим умом, но никогда не давил, никогда не выпытывал.
Сам он тоже говорил мало и даже не догадывался, сколько всего узнал про него Фродо. Как ему удалось сложить неполные сведения в связное и логическое целое. Так ведь он был аналитиком.
Коротышка зашелся кашлем и отставил бутылку. Только лишь сейчас до него дошло, что с шеей что-то не так, глотать было трудно, жгучее спиртное попало в гортань. К тому же коньяк, это и к бабке не ходи, произвели анонимные армяне или украинцы, и уж наверняка не на уважаемом заводе Шустова, традиции которого достигают еще царских времен.
- Так что? - со злостью в голосе прохрипел Фродо, обретя способность говорить. - Про Минск не спросишь. Ну конечно, не спросишь, ты, как всегда, человек скромный.