— Надо бы это всё каким-то образом оцифровать и расшифровать, — произнёс учёный, встал и побрёл вдоль одной из линий.
— Пол, кстати, необычно хрустит. Странно, что лейтенант ничего про это не сказал. И вот этот аромат, только есть захотелось. Вот зачем они так с гостями?
Узор привёл к тумбе, оплетая её по кругу.
— Так. Что у нас тут? Пупырышки и впадинки. Трёхмерный шрифт? Интересно-интересно. Мало им вязи внутри узоров, понимаешь. Ну-ну.
Тёма задрал голову. Над тумбой свисал бутон, в сердцевине которого копошились какие-то объекты — источники освещения.
— Подвижные светодиоды? Светлячки? Пойди пойми.
Тучнин машинально опёрся на тумбу. Свечение бутона сменилось с зеленоватого на ярко-красный.
— Ой, пардон! Сейчас всё исправлю.
Тёма спешно ткнул пальцем в какой-то нарост на тумбе — бутон стал оранжевым и пульсирующим.
— А-а! — физик в панике надавил на другой выступ.
Пульсации участились и появился какой-то низкий нарастающий гул.
— Ну всё, сдаюсь! — учёный поднял руки и попятился от тумбы. — А что вы хотели от человека без инструкции и переводчика?
Гул затих, а свет выправился.
— Фух, — выдохнул Тучнин. — Где у вас тут книга отзывов? Напишу про неинтуитивный интерфейс.
Учёный с опаской начал обходить помещение, заглядывая на поверхности остальных тумб.
— Они, очевидно, все разного назначения, по характеру загогулин видно.
Тёма резко повернулся назад принюхиваясь:
— Погодите-ка. Запахи меняются от места к месту. Почти как у нас на районе, — физик задрал лицо вверх и поправился. — В хорошем смысле запахи.
Он как ищейка нашёл тумбу, где аромат был особенно приятным и очень осторожно коснулся наименее выступающей закорючки. Непонятно откуда, раздалось переливчатое журчание и открылась одна из дверей, а освещение в зале значительно убавилось.
— Понял. «Утекай куда показали».
Физик прошёл в соседний просторный отсек со столами и креслами разнообразных форм и высот.
— Здесь, видимо, трапезная, можно и по-турецки присесть и по-обычному восседать или даже по-гречески возлежать а-ля симпозиум.
Между столов из пола торчали подобия вазонов, в них ветвились причудливые крохотные деревца. В центре зала даже стоял фонтан.
— Мне всё больше и больше у вас нравится, только, понимаете, тело зовёт. Где бы у вас отлить?
Тёма суетливо пробежал взглядом по обстановке: снова множество закрытых дверей по стенам, и ни одной со значком туалета.
— А может, это настолько продвинутая цивилизация, что фонтан и есть то, что мне нужно?
Взрослый сад
Двери наружу отворились. Тучнин буквально вывалился, руками прикрывая уши. Коллеги оказались рядом, подбежали к нему, радовалась как дети, трепали Тёму за волосы, жали руку.
— Ну, ты реальный красавчик! — сказал Ржевский.
— Мы в тебя верили, и ты не подвёл. Молодчина! — Кружков даже обнял кандидата наук.
— Постойте, в чём дело-то? Я ж всё провалил, хозяева попросили на выход за нецелевое использование матчасти.
Лейтенант Ярин молча улыбался, а руководитель таки огласил повод:
— Дорогой наш, ты поставил мировой рекорд — двенадцатая дверь от входа! — Роман поаплодировал, но тут же спохватился, уткнулся в планшет. — Надо срочно отправить новость в академию, пока нас не обогнали какие-нибудь японцы.
Коллеги посмеялись и направились в свой мобильный пост запротоколировать результаты, перекусить, и заодно отметить достижение.
— Мне всё же непонятна взаимосвязь, — задумался вслух Тёма. — Если номер двери — это мерило какого-то успеха, то в чём именно?
— Возможно, пришельцы оценивают уровень сходства субъекта с ними самими, — предположил Лёня.
— Ах-ах. Намекаешь, что создатели торов — пухлячки, как я?
— Бери больше, ведь максимально дальние двери будут под номером двадцать четыре. Выходит, ты похож только наполовину.
— Это, кстати говоря, может и быть правдой. Здесь пишут, что в ЮАР на объект случайно заскочила дворняга, — Кружков показал картинку на планшете. — А выбежала она в итоге из смежной двери.
— Буду теперь спать спокойно, — сказал Ярин, — ведь я в пять раз лучше, чем собака.
Приятели дружелюбно улыбнулись.
— Что же тогда происходит с объектами, что лежат на дне океанов? — спросил Тучнин.
— Ставлю выпивку, что рыбы выплывают из той же двери, что и вплывают, — азартно произнёс Ржевский.
— Я бы посмотрел за осьминогами, — задумчиво изрёк Роман.
— Особенно за тучными! — добавил Тёма.