========== Январь. ==========
Ей четыре года.
Едкий запах дыма забивал лёгкие; трудно, так трудно дышать.
Она бежала от огня; босыми ногами по горячим деревянным доскам, хватаясь руками за стены, обдирая ладони; бежала, мчалась – хотела спастись. Пожар голодным зверем следовал за маленькой девочкой; кончики волос тлели, лицо сделалось красным, а по щекам бежали слёзы, что тут же испарялись от раскалённого воздуха. Ей четыре, а она уже мысленно попрощалась с жизнью, но надеялась, верила в то, что Бог сегодня не заберет её у родителей. Бедная мамочка, бедный папочка… Как же они без Анны? Как же они?.. Деревянная балка обвалилась с сухим треском, девочка громко вскрикнула, машинально закрывая голову руками; ещё бы чуть-чуть, еще немного… Нужно бежать вперёд, к холодному ветру, к свежему воздуху, к свободе… К маме и папе! Анна продолжала бежать, надеясь добраться до балкона; пути к отступлению не было – огонь перекрыл все выходы, огонь, - хищный демон, - медленно ступал за своей жертвой, заполняя собой все. Платье на Анне тлело; из жёлтого ткань превращалась в чёрное; огонь все никак не мог схватить ребенка. Жарко, так жарко, что даже больно.
Анна бежала, боясь даже обернуться; пламенная стена неслась, давила на малышку, но не успела, - время опережало, девочка оказалась быстрее, - выбежала босиком на заснеженную террасу; обожженные стопы плавили ковёр из снега, руки пытались ухватиться за что-то холодное, чтобы хоть немного унять эту страшную боль. Малышка свесилась с балкона, цепляясь за перила, пыталась найти в толпе людишек-муравьёв две фигуры, - маму и папу, - которые должны были спасти её, забрать, увезти подальше отсюда!.. От огня, от этого дома, этих людей; они кидали в горящий дом палки, мусор, камни, целясь в ребенка. Она – дочь мутанта, дочь самого дьявола; так почему она живёт среди обычных смертных? Анна слышала, как они кричали, обзывали ее - маленькая унтерменш, маленькая блядь… Даже огонь не берёт её. Только делает вид, что страдает. Выживет. Всё это ложь, чтобы они, - праведники такие, - там, внизу, поверили в этот театр абсурда.
- Пожалуйста, помогите, - шептала Анна, прижимаясь к решетке перил. Там, внизу, есть её родители, которые, - она чувствует, она знает! - пытаются пробиться к ней, спасти их девочку, но им не дают, их не пускают . И Анне приходилось лишь наблюдать и, вцепившись в крестик, оставивший на коже характерный ожог, молиться, чтобы всё с ними было хорошо.
Чтобы они пришли за ней, и всё стало как прежде.
Внизу разгорелась нешуточная битва; толпа наблюдала за дракой. Двое молодых людей, чей дом горел, пытались пробиться к девочке, которую им не позволяли спасти. В полицию несколькими часами назад поступило сообщение, что в одном из жилых бедных районов Нойкёльня произошло неожиданное событие, которое невозможно было научно объяснить: мужчина спас семерых рабочих в сталелитейном заводе от чрезвычайного происшествия – под волной раскаленного металла едва не погибли люди, а всё из-за простого болта, расшатавшегося и проржавевшего от времени. По описанию очевидцев: беловолосый молодой мужчина щелчком пальцев заставил контейнер с каленым инваром на несколько секунд застыть в воздухе, чтобы рабочие успели отойти на безопасное расстояние. Для них он стал героем, для других – чудовищем, уродом. Герой, который помог обычным людям, стал настоящей сенсацией на заводе, одновременно тут же став объектом обсуждений; было ясно одно: он – мутант, а мутантов здесь не жалуют. Даже если он спас кого-то, даже если от чистого сердца помогал кому-то продвинуть своё ремесло в ковке различных металлов, если вёл себя как джентльмен и просто улыбался каждому встречному – надо знать, что за маской простого добрячка скрывается сатана. И таких мразей в любом случае всегда нужно сажать в карцер, ещё лучше – сразу на электрический стул. Полицейские нашли этого ублюдка и подстроили всё так, что «повелитель металлов» сошёл с ума и сам поджёг свой дом в порыве гнева, надеясь отыграться на своей жене и маленькой дочери. Отличная диверсия, чтобы выкурить из берлоги жертву охотников, однако представители правопорядка не думали, что за мужем кинется и его драгоценная жена – ну и дура, так помирать и ей вместе с ним одной смертью. Мутанты – это зараза, которая распространяется с каждым годом только сильнее; эти сверхсильные ублюдки могут запросто убить простых людей, дай им только повод и выпусти их на волю. И их вера уже успела затуманить некоторым мозги. Унтерменши должны сдохнуть!
- Там Аня, пустите меня! – вырывалась женщина из цепких рук полицейских, но ее силы были практически на исходе. Она рвалась к ней, пыталась пересилить себя, чтобы просто хотя бы дотянуться до белокурых волос своей дочери, но она понимала, что не успеет. Надежды не было, но молодая мать продолжала сражаться. – Там моя дочь! Пустите!
- Аня! Моя Аня! – кричал мужчина ей следом, так же сдерживаемый наручниками полицейских. Он мог запросто снять их, но считал, что проявление собственных сил при стольких свидетелях только усугубит ситуацию. Приходилось сдерживаться. Из последних сил. – Там ребёнок! Вы не понимаете?! Там моя дочь!
- Заткнись, мужик! – резкий выкрик сопроводил удар дубинкой.– Иначе отправишься к своей маленькой мрази прямиком на тот свет! А пока наблюдай и наслаждайся. Твоих же рук дело!
Несчастные родители смотрели за тем, как их счастье постепенно превращается в пепел; то, что было заработано потом и кровью, в один миг исчезало, растворялось; мечта о мирном будущем, где люди и мутанты могли вместе сосуществовать, горела на глазах вместе с их семейным гнёздышком. И никто не хотел помочь; люди, как стадо безмозглых животных, топтались и глазели, а те немногие собратья-мутанты прятали свои лица за шарфами, шляпами, капюшонами – они не хотели выдавать себя, ведь и их ждёт точно такая же судьба. Люди жестоки, трусливы, эгоистичны… Они думают лишь о себе. Жить должны лишь по их правилам, никак иначе. Они ведь всегда правы. А мутанты… уроды. Просто ошибка эволюции.
Молодые родители наблюдали за мучениями их маленькой девочки, которая уже охрипла, зовя на помощь. Никто не приходил – лишь огонь подбирался к ней всё ближе и ближе. Пожирал древесину, обволакивал камень, плавил снег, раскалял металл… Деревянные балки, державшие балкон, трещали сухостоем; ещё несколько минут, и вся конструкция обвалится, а вместе с ней - погибнет ребёнок. Минуты тянулись, время будто замерло для двух не-преступников и полубезумной толпы, которых завораживала сама смерть; отсчет пошёл уже жизнями, и когда невидимая большая стрелка догнала маленькую, бой курантов начал звенеть в ушах, перебивая орущую толпу; жар и огонь сломали колонны, и девочка упала вниз, погибая вместе с домом.
Анна летела; не птицей – тяжёлым ядром. Она даже не успела мысленно попрощаться с мамой и папой – просто зажмурилась, мысленно нащупывая крестик – пусть так будет, раз Богу так угодно, то она примет свою смерть сегодня. По-другому не должно быть.
Доля секунды, и Анна, готовая уже к неминуемой гибели, почувствовала, что её будто что-то держит в воздухе; открыть глаза она так и не решилась, но шершавыми пальцами всё-таки дотронулась до шеи – верёвочки с крестиком на ней нет. Она в Раю? Или в Аду? В ушах звенит жуткая какофония звуков, сосредоточиться на одной мелодии никак не возможно; действительно ли она умерла? Анна боялась, однако всё-таки попыталась открыть глаза, но ей так страшно вернуться в реальность, в правду; вдруг она увидит перед собой если не белую, так чёрную пелену, радужную пустоту, похожую на фон того детского шоу с кукольными игрушками из утреннего эфира? Может, она спит, а тело болит не от ожогов, а от того, что она слишком долго лежала на боку? Может…
Нос резал запах гари; огонь пожирал останки дома.
Она боялась открыть глаза, но чувствовала, как кто-то дотронулся до её волос: так нежно-нежно, при этом шепча что-то успокаивающее. И странная легкость резко пропала, и приглушенные звуки вновь возвратились, слившись в противный гул; она силилась открыть красные от слёз и дыма глаза и хотела взглянуть на то, что с ней стало, что стало с другими.
Что всё-таки случилось с ней и её родителями?..
И Анна открыла глаза.
И увидела самое страшное в своей жизни; она лежала у матери на руках, они обе – за спиной отца, который парил над землей, защищая своих родных от напуганных людей, окруживших их; вместо лиц - морды чудовищ: рты, распахнутые в немом крике, вылезшие из орбит глаза… На них будто смотрели самые настоящие черти; Анне было страшно, она сильнее прижалась к матери, а та нашёптывала-напевала что-то ласковое, гладила по волосам, целовала в висок, касалась губами ссадины…