Ши содрогнулся:
— Вот это по-королевски!
— Я бы предпочел умереть попроще, но побыстрее, — сказал Чалмерс угрюмо. — Оказывается, римляне не единственные, кто практиковал распятие на кресте.
Ши кивнул и снова повернулся к Рандхиру.
— Это же обычное наказание, о… — он сглотнул, придумывая подходящее почтительное обращение, которое не звучало бы оскорбительно, — …о Молот Возмездия?
— Сажание на кол у нас более популярно, — ответил раджа, — но так как этот человек явился причиной столь многих страданий, он должен вынести более долгую смерть, и поскольку он убил так много людей, его собственная смерть должна быть как можно более болезненной.
— Но почему такой дорогой способ?
Раджа обернулся, чтобы наградить Ши ледяной улыбкой:
— Он навлек страдания на свои жертвы, и очень многих сбил с пути истинного, убедив в том, что нет ничего лучше золота, Ши. Так вот теперь пусть напьется им.
Ши пришлось признать, что наказание соответствует преступлению. Что, однако, не делает его менее чудовищным.
Вечер был еще жарким, когда Чарью повели на казнь. Вдоль улиц тянулись толпы людей, что глумились над несчастным, свистели и делали оскорбительные жесты. От суеты и топота в городе поднялось невообразимое количество пыли, которая стояла в знойном вечернем воздухе. Чарья и те, кто следовал за ним, очень скоро начали задыхаться и кашлять. Возможно, воздух и был настоян ароматами карри и кардамона, но Ши казалось, что пахнут только лошади солдат, охранявших узника на всем протяжении пути.
Процессия повернула на широкий бульвар, пролегавший под окнами домов самых богатых торговцев города — тех, кто больше всего пострадал от воров. Брань и оскорбления неслись из верхних окон, сливаясь в монотонный гул: «Это вор, который обокрал весь город! Пусть теперь трепещет, потому что Рандхир жестоко казнит его!»
К сожалению, узник не был похож на злодея, которого они описывали, — на кого угодно, но только не на злодея. В ярко-красном закатном свете он казался красивым, даже очень красивым, в нарядной одежде, верхом, прямой и гордый, он нес себя достойно и бесстрашно, встречая насмешки людей слабой презрительной улыбкой. Пусть даже он был негодяем, но каждый знал о его смелости и отваге, и в шелках и атласе, в которые король одел его, он выглядел, как сам принц. Когда он с презрением смотрел на своих палачей, его взгляд был спокойным и твердым. И все это видели, и ярость толпы усиливалась: «Заставим его трепетать! Заставим его трепетать!»
Но Чарья не трепетал; наоборот, его губы кривила сардоническая улыбка, глаза горели огнем, и глубокие складки собрались между бровями.
Громкий голос эхом разнесся над шумной толпой, голос, услышав который, многие внезапно замолчали. Все уставились вверх на окно красивого дома, мимо которого как раз проходила процессия. Там, в окне второго этажа, неподвижно стояла женщина без покрывала, очень юная, и смотрела в глаза разбойника, потому что верхом на верблюде он был всего на несколько футов ниже ее окна, и меньше, чем на дюжину футов дальше от дома. Она побледнела и задрожала так, будто его быстрый взгляд был вспышкой молнии. Потом с трудом оторвалась от очарования этого взгляда и повернулась к старику рядом с ней, которому стала очень эмоционально что-то говорить, указывая при этом на Чарью. Процессия уже продвинулась вперед, и Ши как раз в этот момент оказался рядом с окном, поэтому услышал, как она говорила:
— …Иди немедленно и сделай так, чтобы вора освободили!
Но тут Ши увидел лицо старика и выдохнул:
— Маламброзо!
Это был он или его точная копия, двойник. Ши схватил Чалмерса за плечо одной рукой, другой указывая на окно:
— Смотрите, док! Наш похититель!
— Нет, — сказал Чалмерс, глядя на женщину, — моя жена.
Ши вытаращил глаза, потом тряхнул головой и снова посмотрел на молодую женщину. Это была Флоримель — если бы не черные волосы и очень смуглое лицо. Но волосы можно перекрасить и, собственно говоря, лицо тоже — только вряд ли чародей уровня Маламброзо станет использовать такую грубую технику изменения внешности.
— Вы правы, док! Это либо точная копия Флоримель, либо сама Флоримель с черными волосами! Но зачем Маламброзо понадобилось… — Его голос сошел на нет, будто ответ, тут же всплывший в сознании, сразил его.
— Да, — сказал Чалмерс угрюмо. — Как лучше спрятать ее от нас? Мы стали бы по приметам разыскивать светлокожую женщину с каштановыми волосами!