Однако куда больше меня заботил вопрос: что же мне теперь делать?
Жениться на принцессе? Об этом даже и помыслить было невозможно. Снова улечься в постель с собственной сестрой?
Тут мой ехидный, мой эгоистичный внутренний голос забормотал скороговоркой: «Она же ведь тебе не родная, а всего лишь единокровная сестра. И знакомы вы с ней совсем недавно. Вы не росли вместе, под одним кровом. Ты зря придаёшь всему этому такое уж большое значение. Вспомни-ка, в некоторых государствах инцест не только не запрещён, но даже поощряется ради чистоты монаршей крови».
Тогда я послушно припомнил, в каких именно королевствах приняты брачные союзы между ближайшими родственниками. Одним из таковых правил король Рудольф Припадочный, другим – его величество Клайд Слабоумный.
Нет, я ни за что на свете не согласился бы стать основателем династии уродов. К тому же мне ещё пришла на ум легенда о древнем короле британцев Артуре, который также не удержался от того, чтобы переспать с единокровной сестрицей, Морганой, и обрюхатил её Мордредом, который с ним за это впоследствии посчитался... Соображение о том, что, возможно, мой собственный губитель внедрился сейчас в чрево Энтипи, радости мне, как вы догадываетесь, не добавило.
Но даже если отбросить все вышеперечисленные соображения, одного того, что при мысли о совокуплении с Энтипи – теперь, когда я знал, кто она мне, – у меня аж в глазах темнело от ужаса, было достаточно, чтобы наотрез отказаться от возможности союза с ней.
Подойдя к окну, я посмотрел вниз, во двор, на булыжники, которыми он был вымощен. Удрать мне не удастся, это факт, так, может, выброситься наружу и разом покончить со всем этим? Я даже ногу поставил на подоконник, но тут мой внутренний голос истошно выкрикнул: «Стой! А что, если ты ошибся?»
– Ошибся? – Я произнёс это вслух и, отпрянув от окна, уселся в просторное кресло.
«Ну да, да, ошибся! Возможно, ты поспешил с выводами, только и всего. Пусть у неё такое же родимое пятно, как и у тебя, пусть она даже и лицом на тебя похожа. Но одно лишь это ещё не означает, что вы брат и сестра. А вдруг она всего только твоя кузина? Разве можно это исключать? Что, если её отец, кем бы он ни был, приходится братом твоему папаше? Ты ничего не можешь утверждать наверняка. Во всяком случае, пока не убедишься, что её отец был в ту ночь в числе негодяев, надругавшихся над Маделайн. Неразумно вот так, без веских оснований, отказываться от возможности, какая не всякому выпадает. Уж тебе-то подобная больше никогда не представится. Ты только вникни в смысл этих слов: ведь она станет королевой! И ты, сделавшись консортом, будешь вместе с ней править страной!»
– Если не принимать в расчёт того, что она монарху никто. Беатрис, не королевских кровей, так что у Энтипи в жилах нет ни капли августейшей крови. Она не имеет никакого права именоваться принцессой, ведь девчонка – всего лишь ублюдок, незаконнорождённое дитя, прижитое Беатрис невесть от кого. И править государством совместно с ней и от её имени означает лгать, беспрестанно лгать себе и окружающим.
«И что ты предлагаешь?..»
В дверь постучали. Не иначе как кто-то из слуг явился за мной, чтобы проводить к королю. Я сквозь зубы выругал себя за трусость и нерешительность и громко произнёс:
– Войдите!
Стражник распахнул дверь и остался на пороге с выражением удивления на круглом глуповатом лице.
– Вы заняты? Вы кого-то у себя принимаете? – с сомнением спросил он. Я помотал головой. – Странно, мне послышалось, что здесь кто-то разговаривал...
– Это я сам с собой говорил. Единственная возможность пообщаться с умным человеком, – мрачно буркнул я и вслед за ним вышел в коридор.
Королева-прелюбодейка, ничем не лучше любой трактирной шлюхи, и уж во всяком случае в сто раз презренней моей Маделайн, король-рогоносец и принцесса-ублюдок, порождение отнюдь не королевских чресл, имеющая не больше прав на престол, чем ваш покорный слуга. Вся эта славная семейка восседала в тронном зале, когда я туда вошёл. У дверей дежурили стражники, было здесь представлено и славное рыцарство, что меня несколько озадачило. Неужто король не постесняется ворошить при них своё грязное бельё, обсуждать интимные вопросы, причём довольно щекотливые?
Как выяснилось, именно это Рунсибел и намеревался проделать. Однако мысли его величества доверено было озвучить сэру Юстусу, который стоял навытяжку справа от трона, а стоило мне войти, официально-холодным тоном произнёс:
– Его величество с сожалением констатирует, что остановить сплетни и пересуды, коли таковые возникли, выше сил человеческих. Поскольку принцессу видели нынче поутру в вашем обществе при довольно... пикантных обстоятельствах, весть об этом наверняка уже облетела весь дворец. Его величество безраздельно властвует над умами и сердцами своих приближённых, но укоротить их языки не под силу даже ему. Истинная мудрость властителя состоит в осознании им пределов своих возможностей.
Тут на середину зала выбежал Одклей, подпрыгнул на месте и пропел козлиным тенорком:
– Хватит тебе зубоскалить, шут! – в сердцах осадила его королева.
Шут, ехидно улыбнувшись и звякнув напоследок своей погремушкой, отступил к стене.
– Вследствие чего, – невозмутимо продолжил Юстус, – король и королева...
– Преимущественно королева, – подал голос Рунсибел.
– ... решив проявить... – Юстус запнулся и вопросительно взглянул на короля. Тот кивнул, и рыцарь заключил: – Снисходительность.
– Снисходительность, – словно эхо, повторил я.
– О да. Всем отныне известно, что принцесса и вы в ожидании венчания проявили весьма предосудительную несдержанность, поторопив события. Но вместо того, чтобы строго наказать за этот проступок вас обоих, король и королева... преимущественно королева. – Он бросил взгляд на его величество и, дождавшись одобрительного кивка, как ни в чём не бывало продолжил: – Решили со своей стороны пойти вам навстречу. Мы все здесь собрались, чтобы сообща назначить день свадьбы. Чем раньше произойдёт это радостное событие, тем для всех будет лучше. Тщательно взвесив все обстоятельства, мы склоняемся к тому, чтобы вручить тебе руку принцессы...
– Теперь же, – негромко подсказал Рунсибел.
– Теперь? – обречённо прошептал я.
– У тебя, надеюсь, нет других, более важных планов? – насмешливо спросила королева.
– Нет... никаких... Я вообще ещё не планировал, чем буду сегодня заниматься... Вот только коня хотел перековать или... или принять ванну. Это было бы здорово – в тёплой воде понежиться... – Я всё это пролепетал с таким беспомощным, растерянным видом, что сам себе сделался противен. Помолчав, взял себя в руки и более твёрдым голосом, хотя и не вполне уверенно произнёс: – Простите, ваши величества, но не слишком ли велика спешка для столь важного мероприятия? Ведь это как-никак свадьба принцессы. Событие огромного значения для всей страны. Всё должно быть помпезно, а готовиться к торжеству следует обстоятельно... и... и...
– При сложившихся обстоятельствах помпезностью мы можем пожертвовать, – с сарказмом возразил Юстус – Принцесса соизволила поступиться...
– Опять? Только и делает что поступается, – буркнул король, и все рыцари, напряжённо прислушивавшиеся к этой беседе, так и покатились со смеху.
Королева осуждающе покосилась на супруга. Уголки его губ тронула лёгкая улыбка.
– Невпопад, – нежно произнесла принцесса и сошла с помоста, на котором стояли оба трона и её кресло. Подойдя ко мне, она взяла меня за руку. Я закусил губу, но руку у неё не отнял. – Невпопад, всё получится отлично, не переживай! Вся эта суета, ликующие толпы, праздничный банкет, салют и фейерверк для меня ровно ничего не значат. Обойдёмся мы одним венчанием. Мне только ты нужен, а остальное безразлично.