Под лампадою Государя и Государыни помещается лампада Их детей, украшенная так же, как и первая, с тем лишь отличием, что четыре цепочки сделаны из чеканных изображений государственного герба и прикреплены вверху к императорской короне. На ободке вырезана следующая надпись: «Свет Христов просвещает всех. Дар Их Императорских Высочеств Великих княжен Ольги, Татьяны, Марии и Анастасии. 19 июля 1903 года».
Справа от этой лампады, на шелковой ленте фиолетового цвета, прикреплена лампада Великого князя Сергия Александровича и Великой княгини Елизаветы Феодоровны. На золотом ободке лампады находятся художественно сделанные из мозаической эмали миниатюрные иконы святого благоверного и Великого князя Александра Невского и Марии Магдалины. Между святыми иконами вырезан славянскою вязью следующий текст: «Богом прославленному святому старцу Серафиму Саровскому с теплою верою приносят сию лампаду Великий князь Сергий Александрович и Великая княгиня Елизавета Феодоровна. 19 июля 1903 года». Четыре цепочки лампады составлены из ажурных листьев с жемчужиною на каждом листке; внизу лампады подвешен продолговатый крест из белой эмали; вся лампада украшена жемчугом. Слева от лампады Великих княжон находится лампада Великого князя Петра Николаевича и Великой княгини Милицы Николаевны. Лампада состоит из двух ободков, соединенных между собою тремя цепочками из драгоценных камней — жемчугов, рубинов, александритов, хризолитов; на такой же цепочке внизу к лампаде подвешено чеканное из золота изображение шестокрылого серафима. Вверху лампада прикреплена на шелковой фиолетовой ленте; нижний ободок имеет металлическое дно и на ней утверждена красного цвета стеклянная лампадочка; на ободке славянскою вязью надпись: «Не может град укрытися вверху горы стоя. Кто сотворит и научит, сей велий наречется в Царствии Небеснем». Верхние края обоих ободков лампады украшены крестиками из драгоценных камней, а нижние — подвесками из таких же камней. На лицевой стороне нижнего ободка лампады помещена небольшая, писанная на фарфоре эмалевыми красками, художественная икона «Умиление Божией Матери». Лик Богоматери по обе стороны окружен следующим изречением апостола Павла: «Слово мое и проповедь моя не в убедительных человеческия мудрости словесех, но в явлении духа и силы, да вера ваша не в мудрости человечестей, но в силе Божией будет».
С противоположной стороны этой лампады помещается лампада Великого князя Николая Николаевича, представляющая собою круглый венчик из белой эмали, украшенной крупными аквамаринами. На ободке надпись золотыми буквами: «Блаженни чистии сердцем, яко тии Бога узрят». Большинство из этих лампад сделаны по рисунку великого князя Петра Николаевича, который известен был как знаток древнехристианского стиля и орнаментики.
Общий характер настоящего сооружения, весь материал для которого употребляется исключительно русский, — отличается стройностью и строгостью линий. Общая стоимость раки с сенью около 35 000 рублей; вес гробницы с сенью около 2000 пудов, а одной раки до 100 пудов. Составление проекта всего сооружения, а также наблюдение за производством работ и установкою на месте — высочайше было возложено на князя Михаила Сергеевича Путятина (1861-1938). Соответствующие части гробницы и сени изготовлялись в разных мастерских С.-Петербурга и Москвы: мраморные работы — Гвиди, серебряную крышку — Овчинников; бронзовые работы — Брагин; железные — мастерская Зембека, столярные — Н. Ф. Свирского, железный каркас для гробницы сделан Орешниковым, а все иконописные работы у московского иконописца Василия Гурьянова (1866-1920).
В 4 часа того же дня в Успенском соборе была совершена малая вечерня, а в 6 часов вечера начался благовест большого колокола, созывавший богомольцев ко всенощному бдению. Это была первая церковная служба, на которой преподобный Серафим стал ублажаться и прославляться в лике святых Божиих и на которой его святые мощи были открыты для всенародного поклонения. Ввиду такой важности предстоящего Богослужения, ко вратам обители устремились десятки тысяч богомольцев. Так как монастырская площадь в самой ограде обители не могла вместить в себе такого великого множества народа, то допущена была в ограду монастыря только часть и притом в таком количестве, которое не могло бы стеснять крестного хода в момент перенесения святых мощей. Владыка-митрополит со славою проследовал в Успенский собор, за ним вскоре вошли в собор Их Императорские Величества и Высочества и стали около правого клироса. Началось всенощное бдение. Богослужение отправлялось уже по вновь составленной «Службе преподобному отцу нашему Серафиму Саровскому, Чудотворцу». Начинается лития... Все зажигают свечи и стоят с возженными в руках свечами. Литийные стихиры поет митрополичий хор и в это время начинается крестный ход из собора к храму святых Зосимы и Савватия. Идут Высочайшие особы, за ними министры — внутренних дел В. К. фон-Плеве, Императорского Двора барон Фредерикс, путей сообщения князь М. М. Хилков, граф И. И. Воронцов-Дашков, сенатор В. К. Саблер и многие другие высокопоставленные лица. Отворяются двери храма святых Зосимы и Савватия, и туда входят владыка-митрополит с преосвященными архиереями, Высочайшие особы, священнослужители, назначенные к несению гроба со святыми мощами, и несколько других лиц, шедших в крестном ходе. При виде стоящей посреди храма святыни все преклонили колена. Владыка-митрополит совершает каждение вокруг гроба, и затем гроб износится Государем Императором и Великими князьями при участии священнослужителей, к тому назначенных. При выносе из храма гроб устанавливается на носилки и на них поднимается высоко над головами всех, будучи отовсюду хорошо виден. Момент появления гроба со святыми мощами вне храма был чрезвычайно трогателен. Слышится плач женщин, некоторые рыдают, на пути шествия гроба расстилаются крестьянками куски холста, полотенца, мотки пряжи. По сторонам пути лежат разного рода больные и убогие. У западных ворот Успенского собора произносится первая литийная ектения, затем следуют еще четыре остановки у других сторон собора, с произнесением литийных ектений. По прочтении у западных врат литийной молитвы, шествие вступает в собор, и гроб со святыми мощами устанавливается посреди его на особом возвышении. Служба продолжается. Между кафизмами преосвященный Иннокентий (Беляев) произнес соответствующее совершающемуся торжеству слово, следующего содержания: