Кулем не удержался и пнул Макробия в живот.
— Убирайся, ты свободен, — сказал Конан.
Макробий попытался встать. Но Кулем не позволил ему сделать это. Неуловимое движение рукой — и лицо Макробия, на котором начала появляться робкая улыбка, вдруг потеряло выражение. Наемник повалился на пол, ударившись головой о табурет и опрокинув его.
— Так лучше, — пояснил Кулем. — На пару часов он забудет о своей судьбе. Я заплачу парням, чтобы они вытащили его за город и оставили. Думаю, ему не захочется возвращаться. Он совершенно не опасен.
* * *
Конан хорошо запомнил, где находится дом Линфаня, и ему не составило особого труда влезть на стену. Двор был темен, окна все были закрыты ставнями. Откуда-то доносилась приглушенная визгливая музыка.
Конан мягко спрыгнул на землю и услышал тихий стон. Сделав несколько шагов он наткнулся на что-то теплое и мягкое. Луна выглянула из облаков и пролила на землю свой скупой, призрачный свет. Во дворе стоял столб, к которому была привязана девушка. Голова ее склонилась на грудь, глаза были закрыты. Она снова простонала.
Наверху хлопнул ставень. Конан прыгнул под дом, в тень. Свет из открытого окна упал на девушку.
— Заткнись, дрянь! — произнес смутно знакомый голос. — Ты мешаешь нашему господину наслаждаться музыкой! — И на девушку выплеснули воду.
Она подняла голову и открыла глаза. Взгляд ее уперся в Конана.
Он улыбнулся ей и приложил палец к губам. Девушка снова закрыла глаза. Свет, падавший сверху, сузился и исчез.
Конан пошел вдоль стены, прислушиваясь.
Он нашел окно, из-за ставней которого не доносилось ни звука. Подпрыгнув, варвар ухватился за карниз, подтянулся и лег на карниз животом. За ставнями по-прежнему было тихо. Лезвием ножа Конан открыл ставни и впрыгнул в комнату. Пол был покрыт мягким ковром. На ковре темнело несколько предметов.
Конан закрыл окно и очутился в полной темноте. Он опустился на корточки и двинулся вдоль стены к выходу из комнаты.
Не успел он пройти и половину пути, как дверь неожиданно открылась, и в комнату вошел человек с фонарем и мечом. Волосы человека торчали хвостом над теменем. Лицо его было круглым, а глаза выпученными. Он поднял фонарь и огляделся.
Увидев Конана, пучеглазый бросил фонарь и перехватил меч обеими руками, приняв боевую стойку.
Конан оружие вынимать не стал. Он наклонился, поднял с пола тяжелую глиняную чашу и кинул ее в голову пучеглазому.
Человек уклонился, при этом на мгновение потеряв Конана из виду и тем самым предоставив варвару достаточно времени, чтобы сорвать со стены гобелен с изображением трех львов, нападающих на слона. Пучеглазый вскрикнул и снова бросился на северянина, но кинутый в него гобелен, заставил его сражаться с тьмой. Конан шагнул к пучеглазому и попросту свернул ему шею.
На убитом были плащ и высокая шапка. Конан надел плащ и шапку, поднял фонарь и меч. Визгливая музыка доносилась откуда-то сверху. Конан быстро сориентировался. В прошлый раз, когда он находился здесь в путах, он был достаточно внимателен к деталям и запомнил расположение комнат.
Одна из.дверей у лестницы вдруг открылась, и в проем выглянула лохматая голова. Узкие глаза поморгали.
— Это ты, что ли? — спросила голова.
— Я, — сказал Конан.
— Эй, — не поверила голова, — ты кто? Конан прыгнул вперед и отрубил голову.
Из-за двери выпало остальное. С сожалением Конан увидел, что это была раздетая женщина.
За другими дверьми раздались покашливания, поскрипывания, неопределенные возгласы. Конан не стал дожидаться, когда появиться много голов. Ему вовсе не улыбалось стать -кровавым жнецом.
Он взбежал по лестнице и вышиб дверь ногой. Открылась спальня. На огромной кровати барахтались двое: нагая женщина и полуодетый, в широко распахнутом халате, мужчина. Женщина сидела над мужчиной и играла на инструменте, состоявшем из бурдюка и нескольких флейт, прикрепленных к нему. Мужчиной был Линфань.
Он вскрикнул, увидев Конана, и мгновенно покрылся потом. Кожа его заблестела в свете нескольких красных фонарей.
Женщина оставила свой инструмент, соскочила с кровати и направилась навстречу непрошеному гостю.
Женщина была необычно сложена. Широкие плечи, крепкие мускулистые руки, чересчур твердые бедра. Плоский живот был заметно напряжен. Все мышцы выступали рельефно, как у борца-мужчины. Конан смущенно опустил взгляд. Ему казалось неприличным такое тело. Слишком грубым и несовместимым с женским естеством.