И нашим, и вашим получилось. И рекомендацию Крафта временно «залечь на дно» Евпатий выполнил, и от реки Проня, в этой местности текущей, в целом, с юга на север, далеко не удалялись. К тому же, удалось не только приют найти в затерянной среди лесов деревеньке, нетронутой татарами, но и пополниться за счёт воинов, уцелевших при захвате крепостцы, расположенной на месте городка, имевшего в двадцатом веке имя Сапожок.
«Зализывали» раны в лесном массиве, разделившем левое и правое крыло воска Батыя, целую неделю. Отсыпались, отъедались, хоронили умерших от ранений товарищей, «правили» оружие и снаряжение. И слушали новости от людей, приходящих буквально со всех сторон.
Везде одно и то же: налетели татарове, порубили, пограбили, пожгли, полонили… Как и говорил Полуницын, Пронск взяли даже раньше Рязани, несмотря на то, что уцелевший под Воронежем Великий князь Юрий Ингваревич по пути в Коломну оставил в городе часть дружины. Да как же иначе, если бОльшая часть рязанского войска полегла у Воронежа-городка? Включая Пронский полк.
— Господь небесное воинство супротив безбожных ополчил, — вещал какой-то батюшка, чудом избежавший степняцкой сабли. — Громом да молниями татаровей разило оно, огненными стрелами калёными. Видимо-невидимо ворогов полегло от гнева Божьего под стенами Пронска, да ещё больше на приступ шло со всех сторон, стрелами стены да посад жгли, вот и пал город. Два дня поганые по округе собирали своих воев, чтобы сжечь их на громадном костре, для которого все уцелевшие дома посада разобрали. Сказывают, даже диаволу они неугодны стали, потому и наслал он на татаровей змиев из преисподней, рычащих аки львы, трубивших аки трубы Иерихонские, смердящих аки Геенна огненная и рвавших неверных на части вместе с их комонями. Следы тех змиев, на узор на спине гадюки похожих, сам я видел под Пронском, к полудню от Прони-реки.
В общем, жути нагонял. Но лишь Крафт понял, что сдержал слово Сергей Беспалых, чем мог, тем помог защитникам Пронска, отправившись на боевой машине десанта, чтобы ударить в тыл ордынцам, осадившим центр удельного княжества. Спасти город, конечно, ему было не по силам, а вот ощутимые потери оккупантам сумел нанести.
56
И верилось, и не верилось Прошке Мордвину в то, что сказывают обитатели Серой слободы. В то, что следом за Воронежем, Донковым и Чур-Михайловым пали Рязань и Пронск, а Елец, хоть и стоит ещё, но и его дни сочтены: по весне падёт, когда татарове с полуночи в степи придонские покатятся. Страшно ему становилось от этих слов: конечные времена пришли, Суд Божий грядёт. Не верилось, пока не вернулся на рычащей да смердящей повозке воевода Сергий Николаевич от Пронска, и его люди уже не подтвердили: так и есть, сожгли мунгалы царя Батыги и сам центр удельного княжества, и прочие городки по Проне-реке.
В Курск он переселяться не стал. Нанял мужиков, сбежавших от ворога из Воронежа, и те быстро, всего-то за седьмицу, срубили ему избёнку в посаде Серой крепости. Пусть из сырого леса, но простоит она не один год, а там, глядишь, и новую, уже из добрых сушёных стволов можно будет поставить. Хоть и плевался на то, как её ставили, один из здешних бояр, Костянтин Ильич, огромный мужчина, заведующий в Слободе всем строительством, но не встревал в дела торгового гостя. А поскольку стало известно, что семья купца сгинула в разорённом Донкове, «пригрел» Прохор вдову с ребятишками из Воронежа. Пока невенчаные, во грехе живут, но заверил гость отца Тита, что к следующему Покрову пойдёт он с Евпраксией под венец.
Переселяться не стал, а вот по делам торговым ехать пришлось. По воле самого княжьего наместника Андрея Ивановича.
— Повезёшь туда доброе железо, нами кованное, и купишь побольше еды. Житного да ржаного борошна или зерна, что ещё лучше, мяса да рыбы замороженных, орехов разных. Товар для продажи мы тебе дадим. Я сам к князю Юрию Святославичу еду, потому и присмотрю за тем, как ты торгуешь. И за то, что ты торгом заниматься будешь, десятая доля от купленного твоя. Не считая того, что со своего товара наторгуешь: это всё твоё.
Почему много еды потребно, и без объяснений понятно: людей-то в Посаде изрядно прибавилось. И из Воронежа прибегших, и из других рязанских городков, сёл да деревушек, разорённых татарами. Боярин Евпатий, ушедший месяц назад, людишек встречных сюда слал, вот кои-то и приходят. И они, и вои Евпатиевы, раны получившие, недавно на санях с верховий реки Воронеж приехали. Да и с донковских весей те, кто от того же Прошки прослышали про вольное житьё в Слободе, идут. Всех странные обитатели Серой крепости принимают, всех записывают в какой-то «колхоз».