— Там ещё другие сложности нарисовываются, — «вставил пять копеек» Володя. — Первый — это язык. Даже русский, не говоря уже об иностранных, которые у почти всех нас на уровне «Май нейм из Васья». Второй — сословная принадлежность. В двадцатом веке — без бумажки ты букашка, а раньше — без титула ты какашка. Ну, и чем заняться, чтобы бездельем к себе внимание не привлекать?
— Неужели я, механик, не смогу работу найти?
— Пожалуй, сможешь, если на высокоразвитую цивилизацию настроишься.
— Андрей Иванович, может я тогда пойду? — «нагулявшись», вернулся автослесарь.
Друзья переглянулись.
— Да садись за стол, хватит бегать. Доедай шашлыки, а то, небось, дома жрать нечего, — махнул рукой Сергей. — Информацию мы от твоего шефа уже приняли, и у нас умозрительный спор разгорелся: если бы существовала возможность перебраться в какое-нибудь прошлое, то где нам, людям середины 1990-х годов, было бы проще устроиться?
Судя по тому, как парень усердно жуёт подхваченный с блюда кусок шашлыка, десантник не ошибся по поводу потребностей молодого организма.
— Да где угодно. Только не в одиночку, а толпой. Как говорят у нас в деревне, вместе и батьку бить легче. Главное — какую цель при этом… переселении перед собой поставить. Если просто прожить до старости, сидя на жопе ровно и ни во что не вмешиваясь, то надо в какую-нибудь глушь забиваться. Только бы там можно было хлеб выращивать, чтобы ноги с голода не протянуть.
— Гы-гы… «Сидя на жопе ровно»! Хорошо сказано!
— Если власти хочется, то в какой-нибудь античный город-государство, где даже небольшой толпой можно её взять, а потом начать примучивать такие же соседние городки. Ну, а если прогресс двигать, родной стране помочь развиться и против врагов выстоять, то либо за десяток лет до Орды, либо к Петру Первому. Он, как я по школьной программе помню, не шибко оглядывался, кто какого рода. Лишь бы человек толковый был.
— Вот, Юрка! Человек стратегически мыслит, а ты — «с тремя бабами в глухую тайгу»! — засмеялся Серый.
— Три бабы ни в тайге не помеха, ни в античности, ни в Киевской Руси. И уж тем более — при Петре, — отмахнулся Барбарин.
— Тогда тебе обрезание надо сделать, — громогласно заржал Костя. — Хочешь, прямо сейчас устрою? У меня в предках ребе был, в генетической памяти должны навыки остаться.
— Только после тебя, — сделал приглашающий жест Борода. — Сам-то необрезанный, а мне ни религия, ни народные обычаи не позволяют.
— Блудить с тремя бабами сразу они тебе позволяют, а вот обрезаться, как положено многожёнцу, так нет?
Вот и съехали с темы, перейдя к традиционной для таких посиделок пикировке…
4
Смех смехом, а разговор с Панкратом Андрей воспринял с полным серьёзом. И по поводу подготовки «путей отхода» задумался не менее серьёзно. Поэтому в тот же вечер долго ворочался перед сном, прикидывая, чего он от хочет в кажущейся столь заманчивой иновремённой жизни.
Нет, «сидеть на жопе ровно» он точно не сможет. Не та натура. Цену себе, как механику, он хорошо знает: и образование, и опыт позволяют не просто разобраться в любом механизме с шестерёнками, кривошипами и кронштейнами, но и самому что-нибудь выдумать, как это делал, готовя автомобили к «проходимческим» рейдам. То есть, на заводе каких-нибудь Демидовых очень быстро дело поставит так, что это будет самое передовое в мире производство. Власть? Да ну её нафиг, эту власть. Как руководитель пусть и небольшого, но собственного коллектива, знает он прекрасно, что чем больше власти, тем больше обязанностей. И ответственности перед людьми. Вон, даже ещё не может придумать, как объяснить людям, что они скоро поменяют «хозяина». Может, при том человеке им будет даже лучше, чем сейчас, но, как написано у Экзюпери, мы навсегда в ответе за тех, кого приручили. А значит, изгложет Андрея совесть, если станет хуже.
С другой стороны, правы Беспалых и Жилин: одному в другом времени пропасть проще простого. Только кто согласится с ним отправиться туда, куда невозможно отправиться? Отчаявшихся, «не вписавшихся в рынок», как выражается одна пренепреятнейшая рыжая морда, полным-полно. Даже среди его знакомых. Только одни «сели на стакан», другие колются или курят «траву», чтобы забыться, третьи плачут о том, какие они непризнанные гении, не отрывая спины от родного дивана. Четвёртые не вылезают с огородов, чтобы запастись на зиму картошкой, и ни о чём другом слышать не хотят. Пятые крутятся в околокриминальных кругах, и даже разговаривать с ними на эту тему опасно: если бандитам не «стуканут», то, попавшись на какой-нибудь мелочи, сдадут его с потрохами ментам или «конторским». А последние за такое уцепятся, крепче клеща. И хрен уже «сбегаешь» на поиски какого-нибудь клада в прошлом, чтобы не с пустыми руками идти в другое время.