В общем, повезло им тогда, поскольку он, не доверяя завязке резинового мешка с оружием, всё-таки решил проверить, не попала ли внутрь вода, и вынул «стрелялки», положив их возле костерка. Что ж, и ему урок: даже если находишься на относительно «своей» территории, где врага не должно быть, не теряй бдительности, будь готов к неожиданностям. Ведь что стоило ему отойти от берега реки хотя бы метров на двести, а не на тридцать? Даже если бы степняки кинулись переправляться, то по плеску воды можно было бы это определить и встретить погоню огнём. И бойцы не пострадали бы. Ладно, хоть вражеская разведка применила не зазубренные стрелы или «срезни» с широкими, режущими наконечниками, а трёхгранные, «бронебойные». Видимо, надеясь несильно ранить попавшихся им «урусутов» и взять их для допросов. Благо, у скотоводов рука не поднялась стрелять в коней, пасшихся несколько дальше от реки.
Но что сделано, то сделано, придётся исходить из имеющейся ситуации.
Фрагмент 23
45
Провожали разведчиков три женщины, одинаково грустно глядя вслед, а встречали по-разному. Луиза, всхлипывая «я так беспокоилясь от того, что вас так дольго нет». Софья — что-то по-своему сурово буркнула скалящемуся Яшке с забинтованным бедром. Буркнула, но обняла. А Авдотья — кинувшись на шею дико смутившемуся Толику, скособочившись из-за боли в ране, слезшему с коня.
— Венчать на Покров будем, — поглядев на эту картинку, улыбнулся раздобревший на слободских харчах отец Тит, щеголяющий всё-таки «задаренными» Крафтом крестом и «цепурой».
Ну, а что? «Конкретный пацан» сказал, «конкретный пацан» сделал! Хоть, конечно, влияние Лены Устенко сказалось и на манерах «главмента».
Да что там говорить про одного Полуницына? И все его «братки», выпав из приблатнённой среды, понемногу превращались в тех, кем были до тех пор, как пошли в бандиты — в обыкновенных деревенских и городских парней. В свободное от дежурств время (Минкин, согласовав вопрос с Крафтом, оставил на время страды дневное дежурство только на водокачке городка и смотровой вышке Посада) наравне со всеми косили траву, собирали ягоды и орехи, заготавливали лес. В том числе, «по совместительству», охраняя тех же сборщиков.
Но речь не про отношения с женщинами и «перековывающихся» «братков». Речь про то, что после возвращения разведчиков над водонапорной башней, с которой после постройки церкви сняли крест, заколыхался синий флаг, призывая курских пограничников. Значит он то, что в Серой крепости есть какие-то важные вести. О том, что войска Батыя начали перемещаться к границам русских земель.
Случилось так, что «в поле» был Полкан, который и приехал узнать, что стало известно соседям.
— Ефрем — известный упрямец, — выслушав рассказ Сергея о визите в Воронеж-городок, махнул рукой воин. — Да вот только ли на Рязань пойдут татарове?
— Пока на Рязань. Рязанцев побьют — на Владимир с Суздалем двинут, а там и до Новгорода попробуют дойти. Только не удастся им это: весна начнётся. И покатятся они назад, в Дикое Поле уже по нашему берегу Дона: через Козельск, Елец, Курск.
— Откуда тебе то ведомо? Не побьют ли безбожных рязанские да владимирские рати?
— Не побьют. Много, очень много татар на Русь идёт. На всех хватит. Неси, Василий Васильевич, свои летописи: дело серьёзное, нет больше нужды таиться перед всеми и каждым, — приказал Минкин. — А ты, Полкан, знай: то, что тебе доверим, ведомо лишь князю Курскому да его тысяцкому Фёдору Юрьевичу. И более никому знать не след.
— Что вы не от мира сего, я то сразу понял, как к вам приехал. Так вот, значит от какого! — покачал головой пограничник, выслушав слова княжьего наместника об их «происхождении». — И не ведовство какое, а воля Божья на то, что вы тут поселились.
— Наверное. Всё, что ни делается, делается по воле Его, — перекрестился Андрон. — Вот, читай сам, Полкан, что в летописях пишут про нонешнюю беду.
Ох, спасибо Панкрату на том, что не просто «голые» тексты некоторых летописей для библиотеки «охотничьей базы» добыл, а ещё и с фотокопиями страниц этих исторических документов. Не всех, конечно. Далеко не всех, но нашлось среди таких и описание монгольского нашествия. Так что было что почитать гостю, не очень-то мучаясь с незнакомыми ему словами и шрифтом в принесённой книге. И чем дальше читал воин, шевеля от усердия губами, тем мрачнее делалось его лицо.
— Погибель Земли Русской…
— Погибель. И не изменить этого никак. Можно только сделать, чтобы подороже врагу та погибель далась.