— Всего сотни две, — определил один из пограничников. — Большинство — бабы да ребятишки, но немного и мужчин было.
Поскольку близ уничтоженного городка устроили привал, вскоре из леса стали появляться люди. Те, кто чудом успел избежать плена, когда степняки ворвались за стены, или отсутствовал в городке на момент их подхода. Очень немного, не более полутора десятков. Рассказывали жуткие вещи, слушать которые был морально готов лишь Полуницын, недавно перечитавший многое из литературы о Батыевом нашествии. Потому и был едва ли не единственным, кто сохранил трезвый разум. Остальные же настолько пылали яростью благородной, что требовали немедленно ринуться вслед за татарским войском, ушедшим на север, в сторону Пронска.
— Ты, братан, горячку не пори, — попытался остановить Евпатия Крафт. — Этот самый Пронск нам точно не защитить. Вон, Ефрем говорит, что пронская дружина под Воронежем была. Значит, в городе толком некому обороняться, пусть и город побольше Донкова будет. Камнемётные машины надо перехватить, которые монголы к Рязани волокут. Как же их у вас зовут? Пороки, кажется. Вот этим мы вашей столице и поможем. Не сильно, но поможем.
Столь фамильярное обращение простого воина Коловрату не нравилось, но и Минкин, и Беспалых замучились «инструктировать» боярина о том, что Алексей — личность очень своеобразная. Даже среди необычных обитателей Серой крепости. А в обращении «брат», «братан» от этого необременённого знатностью воина нет ничего обидного, «поносного», как тут говорят, поскольку, кроме кровного родства, бывает ещё и братство по оружию, и Лёха именно это имеет в виду.
В общем, посоветовались боярин с пограничным сотником и решили, что сначала надо попытаться перехватить «полон», которые должен недалеко уйти от разорённого города. Вот и двинулись по следам, чуть припорошенным небольшим снегопадом, прошедшим день назад. А крестьянам и прочим городским жителям, спасшимся от плена, велели двигаться в сторону Серой слободы, где их примут.
Преследование небольшого конного отряда, сопровождающего пленных, принесла новые поводы для ненависти к оккупантам. Двигался «полон» медленно, хоть снега выпало ещё немного, но он всё равно мешает, что пешему, что конному. Люди, да ещё и некормленные, быстро устают, вот и добивали конвоиры совсем уж ослабших. Просто — едешь, едешь, и вдруг на «дороге» лежит труп женщины или пацана, изрубленных саблями и раздетых до исподнего.
Нагнали на третий день, близ огромной петли реки Воронеж, где она сначала течёт на север, а потом постепенно меняет направление течения на южное. Дозор доложил, что примерно полсотни лёгкой конницы привели пленников в крошечную, в две избёнки, деревушку, и вместе с её обитателями загнали во всевозможные сараи и овины. А сами таскают из домишек в сани с награбленным то, что смогли найти.
А вот тут уже проявил себя Крафт, в течение всего-то минуты с четырёхсот метров отстрелявший из «условно-бесшумной» винтовки десяток степняков. Пока часть дружины Коловрата готовилась атаковать деревушку, а другая часть обходила домишки с юга, чтобы не дать ордынцам сбежать.
Не дали. Примерно половину порубили в короткой схватке в самом «малонаселённом пункте», а остальных, успевших драпануть, перехватила засада.
Что было потом, Крафт рассказывать всем в Серой крепости не станет. Особенно — слабонервным и беременным. Поскольку то, как человека сажают на кол, зрелище не для человека двадцатого столетия. А именно так дружинники поступили с двумя оставшимися в живых, хоть и ранеными, степняками. Местные же — ничего, смотрели и даже радовались тому, как страшной смертью умирают их мучители. Особенно — женщины, которых ордынцы «активно пользовали» в пути.
— Своих мозгов людям не вставишь, — констатировал Полуницын, когда значительная часть освобождённых отказалась идти к Серой крепости, а решила возвращаться к Донкову или остаться здесь, на берегу Воронежа.
Но десятка два, которым поручили сопровождать раненых в схватке дружинников, поруженных в сани, двинулись вниз по течению реки по льду. Путь им предстоит долгий, но надёжнее пути к слободе не найти: орда ушла далеко на север, в её тылу образовался вакуум, проскользнуть незамеченными совершенно реально. В отличие от пути, с которого решил больше не сворачивать Коловрат.
— Идём к городу Воин, — объявил боярин на следующее утро.