— Не скажу.
После магии портала, Эрик всем телом ощутил на себе недостаток сил: ноги, руки, в особенности та, что некогда была поранена древней магией Мандериуса, окаменели, глаза постоянно закрывались, и наружу вырывался непристойный зевок, но поддаваться внезапно свалившейся усталости Эрик не был намерен и по всему сказал, заплетающимся языком:
— Клеменс прав. Мне нужно научиться телепортироваться. Без этого никак, — тихо прибавил мальчик, — надо найти мистера Стефэнаса.
Питер встревоженно посмотрел на друга: под серыми покрасневшими глазами Эрика поселились тёмно-синее мешки, а землистое, болезненного оттенка лицо было белее мела. Питер покачал головой и перегородил Эрику дорогу: весь его вид выражал возражение и искреннее недовольство и отпускать так просто Эрика, он не хотел.
— Ты не ел со вчерашнего вечера, — категорично начал Питер, — не хочешь съесть что-нибудь перед занятием?
Эрик нахмурился: что-то противоречивое и недоброе закипело внутри него, обжигая горло и замораживая внутренние органы, оголяя острые клыки раздора. Эрик почувствовал, как это что-то будто заползает под его кожу и сливается с кровью воедино. И это что-то заговорило, гулко прозвучало в голове: угрюмо, холодно, приказало выплеснуть на друга скопившийся гнев.
— Нет, — Эрик скривился, доброе лицо Питера внушало ему только отвращение, — я и так потратил уйму времени, а прогресса ноль. Не хочу есть.
— Ты ведь видел, во что превратился сын мистера Стефэнаса? — с тенью на лице напомнил Питер.
— Не думаю, что тут дело в еде, — язвительно произнёс Эрик.
Эрик и правда не хотел есть, чувство гнева и раздражения занимали пространство его тела превыше всего остального. Но разве хоть кто-то его слушает? Мальчик прикусил губу — как будто на Серой Площади все разом оглохли, в том числе и Питер, упрямо не пускающий Эрика к мистеру Стефэнасу.
— Магия Серой Площади ужасна, — Питер горько вздохнул, — на тебе лица нет с тех самых пор, как ты начал ею пользоваться. И да, дело не в еде, Эрик. Ты сам изменился.
— Неправда, — «что-то» тихо проскользнуло по венам Эрика и шепотом приказало толкнуть друга, но Эрик лишь грубо произнёс: — я всё такой же, каким был до Серой Площади.
Как сопротивляться властному голосу? Эрик испуганно отшатнулся от Питера, в глубине души понимая, что так разговаривать с друзьями нельзя. Но новая порция жгучего гнева обрушилась и Эрик больше не чувствовал себя виноватым.
— А вот и нет, — Питер, не до конца понимающий, на что Эрик способен, ласково сказал: — быть может, для других ты всё такой же нарцисс и упрямец, но я-то вижу, как искра в твоих глазах с каждым днём становится всё меньше и меньше. Ты стал грубее и более жесток, чем прежде. Эрик Беккет никогда бы не бросил человека погибать, а сегодня ты именно это и сделал. Прежний Эрик вытащил бы на своём горбу упирающегося сумасшедшего. Какая разница, чтобы он там потерял или не потерял? Жизнь, Эрик. Жизнь.
— Я доверяю Клеменсу, — прорычал чужой, наполненный злобой и враждой голос. Эрику показалось, что в нём говорит Адам. Но разве это возможно? Может ли случится так, что Эрик превратится в Анорамонда, которого всей потерянной душой ненавидит? Властный голос внутри мальчика засмеялся.
— Не зачем уподобляться другим, даже таким, как Клеменс, — Питер пожал плечами, — прежний Эрик Беккет равнялся только на себя.
— Если ты такой умный, то почему сам не вытащил мистера Ларма? А? — насмешливо поинтересовался посторонний голос.
— Ты опять переводишь стрелки, Пит развёл руками, — хочешь, не хочешь, но магия тебя меняет. Я всё сказал. А тебе придётся смириться.
В библиотеке повисла гробовая тишина. В Эрике кипела злоба. И быть может, если б в библиотеке были люди, Эрик смог бы побороть в себе желание вылить на лучшего друга слова, которые давно засели в нём, как камень на сердце. Но увы, библиотека мистера Стефэнаса была пустой. Эрик сжал кулаки и, с яростью посмотрев на Питера, выпалил:
— Смириться? Это когда мне позвонила твоя мать и, глотая слёзы, сказала, что тебя больше нет? Или, когда в мой дом ворвались полицейские и стали допрашивать меня? Хотя, о чём это я. Тебе же всё равно. Ты умер, и дела за загробной жизнью, за Серой Площадью, тебя больше не волнуют. Не надо мне говорить о смирении. Я когда-то уже смирился с потерей… и сейчас смирюсь.
— В тебе говорит магия.
— Нет, — Эрик дико вытаращил глаза, — магия здесь не при чём.
Переливаясь всеми оттенками красного, как огненным закатом, библиотеку озарил свет, а голос, отчетливо звучавший в голове Эрика всего пару секунд назад, исчез.
— А вот с этим я бы поспорил, — медовым голосом возразил мистер Стефэнас., чьи тусклые глаза были до сих пор охвачены магическим пламенем. Лицо мужчины искажала кривая улыбка. Опираясь на свою трость, Алеред Стефэнас быстро подошёл к ребятам, — твой друг прав. Магия меняет людей, и тебя эти изменения тоже коснулись. Вот только не нужно на меня так смотреть, жеребёнок, — мистер Стефэнас фыркнул.
Эрик замер. Похоже, что «что-то» внутри него почувствовало новую власть, противостоять которой, было по меньшей мере сложно. Самому Эрику думалось, что это попросту невозможно: и как разговаривать с человеком, когда у того глаза горят адским пламенем?
— Я вас собирался искать, — Эрик стёр со лба капельки пота, появление мистера Стефэнаса подействовало, как быстродействующее успокоительное и он уже не чувствовал в висках колющую ненависть, или разрывающий гнев, — мне нужны уроки телепортации, — как сквозь пелену промямлил Эрик. На место бурлящих, как жизнь негативных эмоций пришла усталость. Мистер Стефэнас секунду молчал, затем мягко произнёс:
— Тогда начнём?
Невозмутимо глядя на Эрика, маг поманил пальцем с сияющим голубым камнем на посеребрённом кольце стоящее подле книжного стеллажа кресло. Как только оно со свистом несколько раз перевернулось в воздухе и успешно приземлилось обратно на пол (Эрику пришлось даже пригнуться, чтобы кресло не врезалось в него) мужчина приподнял подол чёрного пиджака и со всей театральностью сел в глубокие недра. На сердитый взгляд Эрика мистер Стефэнас лишь пожал плечами.
— Сперва покажи, что умеешь. А ты, жеребёнок номер два, можешь погулять, — приказал маг.
«Я ничего не умею», — про себя подумал Эрик. Но вслух такое говорить не решился.
Проводив взглядом медленно уплывающую спину друга, мальчик закрыл глаза. Он вспомнил, как Клеменс когда-то ему рассказывал, что Иквэл можно почувствовать. А Иквэл, по представлению Эрика, мало чем отличается от магии в его теле. Настроившись на позитивную волну и зажмурившись до боли и разноцветных мурашек перед глазами, Эрик попытался почуять силу Клеменса. Но ссора с Питером, чужой голос, мысли об Эбигейл и Ребекке затмевали его дух и собранность, поэтому, чтобы хоть что-то продемонстрировать суровому мистеру Стефэнасу, для начала Эрик решил, что ему нужно как следует сосредоточиться.
— Ты собрался вздремнуть? — деловым тоном спросил мистер Стефэнас, — дело твоё, конечно, но такими темпами я вряд ли научу тебя переноситься.
— Я не уверен, что понимаю, что нужно делать, — сбиваясь с мысли, вторил Эрик.
— Я подскажу, — мирно продолжил маг, — видишь пуфик на том конце комнаты? — мужчина ткнул тростью в белый пуф, — так вот, тебе нужно оказаться возле него. И вуа-ля, я в восторге и хлопаю тебе стоя.
— Я имею в виду, что вообще понятия не имею. — Неохотно признался Эрик.
— Не нужно закрывать глаза, — мистер Стефэнас резко встал и подошёл к нему, — ты пользовался магией? Пользовался. Подумай о хорошем, о месте, где тебе нужно оказаться, сосредоточь магию в невидимом внутри себя центре, и переносись к этому пуфику.