«Могло быть и хуже», — подумал Эрик, разглядывая неестественно проступающую кость на своей руке. Он почти не чувствовал ни вибрирующей боли, ни самой кисти руки, что было крайне удивительно — мальчик и раньше ломал руки и ноги, но при этом боль всегда сопровождала переломы.
Осмотревшись по сторонам, Эрик с горькой досадой увидел, что ему не удалось покинуть пределы замка мистера Стефэнаса, и возле озера это было особенно заметно: совсем рядом, буквально в трёх шагах от места его экстренной посадки красовался полуразрушенный особняк, а сражение между великанами и ископаемыми чудовищами так и вовсе было, как на ладони.
— Славная погодка, — протянул Мандериус, устремляя померкший взгляд голубых глаз на мальчика.
Его холодный голос остался прежним, в принципе, как и манеры, внешность и любовь к аристократическому одеянию. Длинная коса из серебристых, ртутного цвета волос мужчины, развевалась по ветру, как канат, на тугом узле которого кто-то прикрепил нелепый чёрный бант из шелковистых тканей.
— Мне недолго пришлось тебя ждать, Беккет, — продолжил Мандериус, нарочито растягивая слова, — твоя несдержанность, твой эгоизм и полное отсутствие желания выполнять чей-либо приказ свели на нет все военные действия Клеменса и Стефэнаса. Подумать только…
Мужчина с блаженством втянул в себя пряный запах, летающий в воздухе.
— Подумать только, — чуть громче повторил Мандериус, — ты сам принёс мне тело Адама!
Эрик весь сжался — желание провалиться сквозь землю не покидало его ни на секунду. Слова Ребекки комом застряли в глотке, а страх и разочарование прочно налегли на лёгкие, не давая спокойно сделать вдох — мальчик никогда прежде не испытывал подобное: чувство стыда переполнило его сверху донизу, и казалось, что вот-вот лопнет где-то в районе сердца.
— Но ты не переживай, — Мандериус испепеляюще смотрел на него, — каждый совершает ошибки, может не такие масштабные, но всё-таки совершает!
На этот раз Эрик не ждал чудесного спасения в лице Клеменса — как-никак мужчина в чёрном пальто сейчас сражался за судьбу тела Анорамонда, не ведая притом, что ход войны давно не в их пользу.
Мандериус щёлкнул пальцами, и из густой темноты вылезли его верные слуги, обволоченные в чёрное, синее и красное пламя: Ментор, сын мистера Стефэнаса, выглядел хуже, чем разлагающийся трёхнедельный труп, на лицо Ван было страшно смотреть: после магии Клеменса смуглая кожа так и не смогла обрести прежнюю красоту и ухоженность, а третий, самый опасный на взгляд Эрика — Ферокс — казался иссохшей мумией огромного волка.
Троица обступила юношу со всех сторон, загораживая чистую гладь озера от его взора.
Глядя на растерянное лицо Эрика и проступившие капельки пота на его лбу, Мандериус не по-человечески расхохотался. Маг властно оттолкнул Ван в сторону и не спеша, словно невеста, шагающая к алтарю бракосочетания, подошёл к мальчику почти вплотную, настолько близко, что тот почуял душистый одеколон и запах прокисшего молока, исходящий от ледяного дыхания Джоува.
— Любопытный факт, — Мандериус провёл длинным ногтём по лицу юноши, — любой магический ритуал связан с кровью.
Горячая кровь обжигающе поползла по щеке мальчика, стекая вниз по подбородку.
— Я не удивлён, — прошипел Эрик. Его руки, ноги и туловище обвила красная змея, не давая пошевелиться.
Мандериус усмехнулся и прошептал несколько слов на Мор-аксе, маяча взглядом по стеклянной глади озера. Во время «молитвы» он аккуратно поймал несколько капель крови к себе в ладонь и стремительно направился в сторону воды, не прекращая бормотать непонятные посулы. Опустив окровавленную руку в трещину, образовавшуюся во время падения Анорамонда, Мандериус сделал несколько шагов назад, всматриваясь в тишину вод озера, будто проверяя, действует его молитва или нет.
— Ты совершаешь ошибку, — отчаянно вырываясь из прочных силков магии, Эрик окончательно потерял самообладание, глядя на бурлящие в глубинах льда воды, — он погубит всё, на чём держится наш мир!
Не обращая внимания ни на Эрика, ни на его слова, Мандериус вскинул кисть руки к небу. Насыщенная молния грациозно, подобно змее, проскользнула между почерневшими пальцами колдуна, разорвав серую мглу, она отскочила от пушистых, болотного цвета туч, погружаясь в пучину чёрного озера.
Вдали прогремел гром, а на вершине далёкого, окутанного туманом особняка сверкнули две ослепительные молнии. Эрик, не способный пошевелиться, наблюдал, как из воздуха, сжигая всё на своём пути, являются две фигуры. Не имея возможности даже зажмуриться от ослепляющих зелёных и чёрных молний, мальчик смотрел, как два бесформенных силуэта, слившись в один огромный ком, отлетают в разные стороны. Одна фигура, до боли знакомая Эрику, раньше второй встала на ноги. Отряхнув своё пальто, Клеменс нахмурился. Его серые глаза налились кровью, а изуродованное лицо казалось голым черепом без кожи и плоти. Клеменс бросил полный ненависти взгляд на Эрика (как показалось мальчику, в глазах Смерти не было ничего человеческого и доброго) и направился в сторону озера.
— Ты опоздал, — Мандериус скрестил руки на груди, словно речь шла о свидании, — переходи на нашу сторону, и будет тебе покой, какой не снился никогда. Иначе…
— Иначе, что? — прорычал Клеменс. Суровый вид мужчины в чёрном пальто заставил Мандериуса отступить назад.
— Ты достойный противник, Клеменс, — Адам походивший на упавшее с огромной высоты месиво, недобро усмехнулся, — не чета остальным.
Клеменс наклонил голову в бок и притворно заинтересовано спросил:
— Да ладно?
— Не глупи, Клеменс, — высокий голос Адама раздвоился, — сейчас ты мыслишь за двоих: за себя и за мальчишку, а как только примешь мою сторону, примешь самого себя, всё бремя станет сладким сном. Мне бросали вызов столько раз, что я сбился со счёту, они нарушали мой покой и вечно вмешивались в мою жизнь. Разве они достойны? Достойны ходить по Серой Площади? Клеменс… Время пришло.
На секунду Эрику показалось, что вот-вот чары и ядовитые слова Адама подействуют на мужчину в чёрном пальто и тот, переполненный горьким разочарованием к юноше, развернётся к нему своим страшным лицом и поможет мальчику «покинуть» белый свет.
Но вместо ответа Клеменс лишь покачал головой, что вполне пришлось достаточным для ответа древнему Анорамонду.
Всё что осталось от тела Магнуса — кости и ниточки сопревшей плоти, поднялось ввысь, завёртываясь в ураган из чёрных сгустков магии.
Мандериус провёл худыми пальцами по воздуху. Эрик попытался закрыть глаза, отстраняя себя от ужасной картины, но магия Мандериуса неизменно действовала, не позволяя юноше сомкнуть веки. Внезапно, Клеменс возвёл руку. Из её пальцев вылетела короткая искра. Мандериус на мгновение обмер. В его глазах блеснули удивление, плохо прикрытая досада и испуг. Адам последовал примеру колдуна — замерев в воздухе, последний из Анорамондов устремил пустые глазницы в небо. Вспышка угодила в чёрный кокон Анорамонда. Неестественно взвыв, израненное и истерзанное тело Магнуса взорвалось, а Мандериус покачав головой, растворился в воздухе. Следом за ним исчез и Ферокс.
— Трус!
Эрик вздрогнул, отрывая завороженный взгляд от лохматых перьев облаков: глухо извергая поток древних слов, скривившись так, словно её схватили за ногу и насильно потянули за собой, в свое время прекрасная Ван стала метать во все стороны изогнутые молнии, с отчаянием посылая струи непрерываемой магии в спину Клеменса. Девушка выглядела не лучше хищной химеры — её черты лица стали больше походить на морду покалеченной львицы, нежели на удивительные грани человека. Эрик ещё раз убедился, что подлости этой девице не занимать — ведьма бросилась на мужчину в чёрном пальто, как только тот стал подходить к Эрику, пользуясь тем, что Клеменс, по её представлениям, не в состоянии больше сражаться и никак не сможет увидеть то, что происходит за его плечами. При этом отчаяние сыграло злую шутку с Ван — недооценив противника, девушка стала использовать все возможные подручные средства — в ход пошли даже сухие ветки (что очень сильно развеселило мужчину в чёрном пальто).