лишил Малыша последней воли. Он решился - залез рукой в задний карман, чтобы
взять деньги, и с ужасом обнаружил, что их нет. Он помчался назад к тому месту,
где продавали дунганскую лапшу. Там стояло несколько человек, наблюдая за
толстым поваром-фокусником. Малыш стал пристально смотреть под ноги
стоящим, но кошелька нигде не было.
- Ты что, ищешь, пацан? - спросил худой дядька с недельной щетиной на лице и в
кепке.
- Кошелек с деньгами, - ответил Малыш, еле сдерживая слезы.
- Ну, ты даешь, грызун, - сказал худой, - кошелек, может быть, ты найдешь, а
деньги вряд ли. Он посмотрел по сторонам и медленно пошел в сторону выхода с
базара. Вторым чутьем Малыш почувствовал, что его деньги в кармане худого, и
решил пойти за ним. Худой вышел из ворот базара, подошел к большой плетеной
корзине для мусора и что-то выбросил в нее. Затем он стал быстро продвигаться по
китайской улице. Малыш приблизился к корзине и увидел, что на шелухе от
семечек лежит его кошелек. Малыш на всякий случай поднял его и убедился, что он
пуст. Худой был уже в конце улицы и собирался повернуть направо. Малыш
припустил за ним бегом, добежал до угла и уже собирался было повернуть направо,
но его остановило нехорошее предчувствие. Он перешел на шаг и тихо подошел к
угловому дому. Выглянул из-за угла и увидел, что буквально рядом, спиной к нему,
стоит худой и еще какой-то очень крупный дядька за ним.
- Ты где шатался, Мосел? - спросил Дядька хриплым голосом.
Где-то Малыш уже слышал этот голос.
261
- Да сегодня полная борода, - сказал Мосел, - сбазаровал только два кожевника - у
грызуна одного и у фраерка, а потом легавых увидел и лег на дно.
- Ты че, кусочником заделался, Мосел, еще неделю тому, какой куш брал, а
сегодня, ты покнацай - тут и бумаги не наберется.
- Да век свободы не видать, я честный щипач, что я тюльку гоню, что ли? Если я
ноги замочу, то тебе тоже труба.
- Ладно, не базлай, думаешь, я зря зеленого прокурора сделал - у меня в столице
такие корешманы! Давай все - придешь вечером на малину - будем дербанить.
В этот момент Малыш непроизвольно кашлянул. Здоровый дядька мгновенно
отклонил голову вправо и посмотрел в его сторону. Малыш узнал Хрипатого. Тот
тоже прищурился и оттолкнул Мосла в сторону. Малыш развернулся и, что было
силы, побежал по китайской улице в сторону базара, где постарался скрыться в
гуще народа. Его всего трясло от страха и вдруг сильно захотелось по-маленькому.
На базаре туалет был как раз недалеко от входа. От него тащило вонью на весь
базар. Возвращаться туда было безумством, и Малыш решил перелезть через забор.
Он стал пробираться между рядов, все время поглядывая по сторонам. Вдруг кто-то
схватил его за шкирку.
- Ты чего, пацан, шугаешься, стырил чего?
Малыш поднял в страхе глаза и увидел незнакомого волосатого дядьку.
- Ничего я не тырил.
- А что зыришь по сторонам, как урка?
Стали собираться любопытные. Это было совсем ни к чему, и Малыш стал
имитировать жалобный детский плач. Дядьке на мгновение стало стыдно. Он
отпустил ворот рубашки. Малыш помчался вдоль рядов и лабазов дальше.
Глиняный дувал, огораживающий базар с тыла, был высоким, однако в одном месте
стояло несколько ящиков с капустой. Он запрыгнул на один из них. Раздался вопль
продавца, но Малыш уже перенес правую ногу на другую сторону дувала, бросив
взгляд назад. Хрипатый и Мосел неслись в его сторону с напряженными лицами.
Малыш промчался между двумя домишками, потом выбежал на грунтовую дорогу,
которая вела к железнодорожной станции. С обеих сторон дороги к ней жались
избушки, соединяясь друг с другом огороженными дворами. Ни влево, ни вправо
262
прорваться было нельзя. Малыш вспомнил, что примерно через двести метров была
какая-то база, куда грузовики часто завозили бревна. Он решил забежать туда, а там
уже сориентироваться дальше. Страх прошел - была только жажда скрыться от
преследователей. Ворота базы, к счастью, были открыты. Малыш немедленно
юркнул туда. Он увидел нагромождения бревен, досок и всяческой щепки. В нос
ударил запах смолы и свежей древесины. Работала пилорама. Проходящие мимо
рабочие не обратили на Малыша никакого внимания - они шли по своим делам,
одетые в черные спецовки и с папиросами в зубах. Малыш бросился в сторону
железного ангара, полного досок, обежал их ряды и спрятался между ними,
предварительно разведав пути отступления. Ждал он недолго. Со стороны входа
раздалась ругань с матом и угрозами, затем все стихло.