— Свяжи меня.
Чайник начал обматывать обе руки вместе, поворот за поворотом цепи.
— Я использовала эту уловку с Зоул у входа в Тетрагод. Не думаю, что это сработает здесь, хотя... я выгляжу как бессветная.
— Вот почему я пойду одна, — сказала Нона.
Чайник закончила связывать Ноне руки и подоткнула конец цепи:
— Если Клера не думает, что сможет достаточно быстро вывести из строя всех троих, то почему ты думаешь, что сможешь?
— Совершенно верно. — Клера нахмурилась. — Я так же быстра, как и ты! Эти люди — не пустышки. Им нужно всего лишь мгновение, чтобы прикоснуться к нужному сигилу, и тогда...
— Потому что я хочу их убить. — Нона позволила Кеоту говорить вместо нее, ее голос стал рычащим, каким-то чужим. — Я жажду их смерти. Я хочу, чтобы пролилась их кровь. Меня поймали в ловушку, загнали в угол, отравили, унизили и теперь моя очередь. Я не боюсь уничтожения. Желание выжить замедляет тебя, девочка. Я... — Нона отвоевала контроль у Кеота, кашлянула и добавила своим обычным голосом: — Если ты не против?
Клера, теперь уже бледная, попятилась к стене туннеля, подняв брови, и протянула ладони: «не стесняйся».
Нона пошла одна, ленты ее сорочки болтались вокруг нее, тело было грязным от грязи и запекшейся крови, ее скованные руки были подняты перед ней. Голодные дни лишили ее мяса на костях, и у нее не было ничего лишнего уже перед тем, как ее схватили. Прихрамывая и опустив голову, она вошла в круг света первого фонаря.
— Лед! — выругался кто-то из троих солдат, стоявших в коридоре перед ней.
— Помогите мне, — прохрипела она слишком тихо, чтобы они могли услышать.
— Это девочка. — Звук мечей, покидающих ножны.
— Одна из их пленниц? — Глубокий голос.
— Ребенок. — Другой, с намеком на сочувствие. — Скованная.
— Убирайся! — резко рявкнул третий.
Нона все время шла вперед, медленно, уверенно:
— Помогите мне.
— Мы не можем тебе помочь, детка.
— Возвращайся обратно. Есть пути наружу. Ты сможешь найти один прежде, чем они поймают тебя. — Этот получал определенное удовольствие от ее затруднительного положения. Ной-гуин не будут добры ни к одному сбежавшему пленнику.
— Помогите мне.
— Я тебя предупреждаю! Подойдешь ближе и...
Нона прикоснулась кончиками пальцев к цепи и вызвала к жизни свои дефект-клинки.
— Помогите. — Она подняла голову. — Мне.
В то мгновение, когда трое мужчин заметили чужеродную черноту ее глаз, Нона рванула одну руку через другую, разрывая железные звенья под своими клинками. Она разбросала сегменты цепи по охранникам и, пробежав оставшиеся пять ярдов, бросилась боком в воздух. Глубже уйдя в это мгновение, Нона повернулась, чтобы проскочить выше и ниже лезвий мечей, тянущихся к ней. Она ударилась о всех троих мужчин спиной, одна рука вытянулась, чтобы вонзить клинки в шею крайнего слева, другая согнулась, чтобы пронзить пах среднего мужчины, ее ноги переплелись с ногами человека справа.
Все они упали. Прежде чем они ударились на землю, Нона оторвала клинки от шеи крайнего слева и, согнувшись пополам, ударила правого в голову. Она оборвала крики раненого в пах человека, перерезав ему горло.
Чайник и Клера выбежали из теней в том месте, где коридор переходил в естественный туннель, и обнаружили Нону, сидящую поперек трех тел, тяжело дышащую, кровавые дуги забрызгали исписанные сигилами стены.
— Я думала, мы собираемся... вырубить их, — тихо сказала Клера.
Нона поднялась, ее изнеможение вернулось с удвоенной силой:
— Пошли.
• • •
НОНА СТОРОЖИЛА КОРИДОР, пока Клера и Чайник обыскивали покойников в поисках ключей или чего-нибудь еще полезного. Символы, выгравированные на стенах, притягивали ее взгляд. Нона понятия не имела, какой из сигилов разрушит туннель, но если бы там был хотя бы один дополнительный охранник, было бы трудно не дать им активировать один из сигилов и обрушить крышу. Если бы их была полная казарма, это было бы невозможно.
Чайник раздала метательные звезды, которые она извлекла из тел своих прежних жертв. Нона нашла в казарме кусок веревки, который заменил ремень из цепи. Она заткнула за импровизированный пояс меч ной-гуин и приняла от монахини две звезды.