— А как же — с заграницей? — неожиданно спросил Королев.
Туров помолчал, подумал и решительно ответил:
— Мы ведь не осуждаем, а только выбираем. Сегодня нам выгоднее делать одно, а завтра — другое. Но ни в коем случае не осуждаем — ни Лехта и ни его силикальцит. Так?
— Безусловно, — согласился Долгин.
Туров посмотрел на часы, начал собирать бумаги со стола.
— Вы на машине? — спросил он. — Подвезу вас. — И, вызвав секретаря, коротко бросил: — Машину.
Вскоре Лехт, Ванас, Тоом и Краус получили приглашение приехать в Москву на технический совет, который должен был обсудить все проблемы бесцементпых бетонов. Лехту же предстояло выступить с докладом о силикальците.
Глава вторая
Тихий зимний день. Накануне прошел снежок, чуть-чуть подмораживало. Лехт, Ванас, Тоом и Краус медленно шли из гостиницы «Москва» к дому, где собирался технический совет. Все они были в легких пальто, а Ванас в своем неизменном коричневом берете.
Их большие желтые портфели были набиты. Портфель Ванаса из-за обилия бумаг нельзя было застегнуть, он нес его под мышкой, придерживая левой, больной рукой. Были они весело настроены, смеялись, шутили.
Технический совет был назначен на десять часов утра, а часы на телеграфе показывали только без двадцати десять.
Лехта обогнал какой-то человек, обернулся, сперва помахал рукой, а потом остановился, чтобы поздороваться.
Это был Алексей Иванович Долгин.
Он приветливо протянул руку Лехту, потом — Тоому, Краусу и Ванасу. Повернулся к Лехту, спросил о его здоровье, о настроении, сказал, что очень рад их видеть, потрепал Лехта по плечу, признал, что он помолодел, что годы его не берут, — словом, вел себя как истинно светский человек. Потом подмигнул Лехту: ему, мол, надо еще забежать в одно местечко, как бы давая понять, что это местечко не имеет ничего общего с предстоящим техническим советом.
Для Лехта это был серьезный сигнал бедствия. Он всегда боялся, когда кто-нибудь из недругов встречал его с таким веселым видом. Он начинал искать — в чем он ошибся, где поступил не так, как нужно было, и где, как он выражался, его успели уже «подловить». Еще большее волнение у него вызывала приветливость Долгина. Правда, последняя встреча — минувшей осенью — не омрачалась такого рода приветливостью, но в это зимнее утро веселье Долгина не сулило ничего хорошего.
— Не будем себя терзать раньше времени, — пожал плечами Краус.
В пухлом портфеле Лехта лежал доклад о силикальците. Ему казалось, что в этом докладе исчерпаны возможные сомнения и недоумения и отпарированы все возможные удары. И все-таки он понял, что предстоит острая дискуссия и Долгин к ней хорошо подготовился.
Они дошли до многоэтажного серого дома, молча поднялись на второй этаж, сняли пальто и в том же молчаливом напряжении вошли в шумный, уже наполненный людьми холл.
Лехт встретил в холле своих давнишних недругов, он называл их всех — «кандидаты наук», вкладывая в это понятие более широкий смысл. Это были вечные кандидаты наук. Долгин и Королев не были заинтересованы, чтобы их ассистенты, помощники, ученики двигались к докторской степени.
Лехт подошел к ним, улыбнулся:
— Будете выступать?
— Посмотрим, — неопределенно ответил один из них — кандидат наук Головин.
— Ну что ж, — поспорим, — так же неопределенно проговорил Лехт.
Ванас и Тоом спрашивали друг друга о каждом входящем:
— Кто это?
— Не знаю.
— А это?
— Кажется, из Института цемента.
— Вряд ли он будет нас поддерживать.
— А это кто?
— Не знаю.
— Вот — Афанасьев.
— Его пригласили?
— Нет, это я ему звонил из Таллина, — сказал Ванас.
Михаил Васильевич Афанасьев подошел к ним, поздоровался, по привычке пригладил свои седые волосы и тоже начал присматриваться. Он не нашел в холле ни одного директора, или главного инженера, или даже технолога силикальцитного завода. Как будто и не было двадцати заводов или эти люди не могли рассказать совету о своем опыте.
— Разве их не вызвали? — спросил Афанасьев.
— Удивительно, но это так, — пожал плечами Лехт.
— Я бы тоже не знал — спасибо Лейгеру Симовичу. Но может быть, еще не поздно? Давайте позвоним на заводы — прилетят к концу дня. Главные инженеры или технологи. Как вы думаете?
— Вряд ли это что-нибудь изменит, — ответил Лехт, — я вижу здесь только сторонников силикатобетона. Ну и, конечно, равнодушных.