– Что ж у вас за детьми не следят? – возмутилась приезжая.
– Следят, привязывают и порют. Результат вам теперь известен, – вздохнула Галина. – Понимаете, в чем тут дело… Вирус Хрона повлиял на нашу наследственность. Со времен эпидемии, мальчики на планетах почти не рождаются. Ну, а те, что каким-то чудом появились на этот свет, норовят его скоро покинуть, как будто запрограммированные. Не склонность к суициду, такого не наблюдается. Но какое-то хитрое, изворотливое хулиганство. Часто заканчивается трагически. На Венере мальчиков четверо, на Титане – пять, на Марсе – восемь. И все уже биокиндеры, не по разу. Хорошо переносят восстановление, затихают, стабилизируются. И вдруг, опять хулиганят.
Землянка впитывала каждое слово. Но еще не могла, не хотела применять это страшное знание к своему послушному сыну.
– И мужчины, такие же в точности, даже самые роботизированные, – повела понятливая Галина ее мысли в другую сторону, – не могут без приключений. Время от времени, они… как будто очеловечиваются. Становятся душевными, разговорчивыми, пренебрегают обязанностями, украдкой гонят самогон, что строжайше запрещено. Напиваются и погибают. Кого-то находят и восстанавливают, а кого-то находят поздно. Из пятидесяти директоров остались у нас двадцать два. И на других планетах то же самое. Вот она, правда вся. Потому мы мужчин переманиваем. Но уже переманивать некого.
– Дмитрий утром, когда нас с Тимошкой встретил, такой разговорчивый был, – покаянно заговорила гостья. – Сына расцеловал, привел нас в гостиницу, разлил вино…
– Самогон. Мы вина не производим.
– Выпили мы за встречу… Если б я знала, если б я только знала… – и женщина горько заплакала.
– Тоже пила, – осуждающе проворчала Татьяна Ивановна. – И в гравиолет полезла, ребенка не пожалела.
Несчастная завыла с новой силой. Галина ее обняла, к сердцу прижала. И девочка подключилась, ей стало жалко тетю. Так втроем и сидели, собирали горючие слезы, две мамы и «бестолковка».
Снежане первой плакать надоело. Она надела очки и торжественно объявила:
– Папу увозят в палату. Снизу написано: «Операция прошла успешно. Выздоравливающего можно посетить через три дня».
– Дай посмотрю. – Хроническая жена полюбовалась мужем, бледным, но целиковым. Передала индпьютер временной. Женщины улыбались еще не просохшими лицами, несмело, боялись сглазить.
– И сыночек ваш тоже в порядке, – спохватилась Татьяна Ивановна, – переключите на палату реанимации. Там внизу зеленая кнопка.
Теперь все рассматривали спящего Тимофея, и девочка удивлялась, какой у нее взрослый братик.
– Восемь лет, – умилялась Лиза со все возрастающей гордостью. – Умница, ласковый, сговорчивый...
И вдруг замолчала, задумалась, напряженно скопила складки посередке высокого лба. Потом обратилась к Галине:
– А вы никогда не хотели сделаться биовумен? Чтоб к мужу приблизиться, понимать его лучше?
– Никогда не хотела. – Женщина удивилась идиотскому предположению. – Я воспитываю троих дочерей, мне к ним надо ближе быть. Материнский пригляд, материнскую ласку роботом не заменишь.
– А если мужчин будет еще меньше? Что делать станете? Задумывались?
Галина оглянулась на девочку, самозабвенно варакающую пластиковым карандашом мамину сумку, зашептала соседке на ухо:
– Как не задуматься. Есть у нас биовумен, в основном, из бездетных. Не часто из женщин получаются гении, иной раз из больницы выходят глупее прежнего. Видно, не всякий мозг приспособлен к супернагрузкам. А другие вдруг стервенеют. Злые, несчастные, подлые, однако, свое дело тянут наравне с мужиками.
А еще врачи предлагают переделывать женщин в мужчин. По настоящему, с возможностью оплодотворения. Матильда Люберец не видит другого выхода.
– Только мальчиков новорожденных от этого не прибавится, – добавила медсестра. – Так и будут ходить наши дочери с подвешенными колокольчиками.
– В нос получили, ума набрались. Скоро все превратимся в существ среднего рода, – печально молвила Галя, удрученно прикидывая в уме перспективы среднеполого Гомо Сапиенс. Получалось бесперспективно.
Гостья думала о другом.
– А Матильда Джейн Люберец тоже запрограммирована?