Воцаряется тишина.
— Думаю, я должна уйти.
Дрожа, я возвращаюсь в коридор, и срываюсь на бег, как только босыми ногами касаюсь кафеля. Вылетев через парадную дверь, я несусь по подъездной дорожке и не останавливаюсь, пока не добираюсь до пляжа. Здесь кромешная тьма. Звезды и тихий рокот океана — мои единственные ориентиры, но я больше не боюсь крутого обрыва. Я только боюсь его и того, во что он так решительно настроен превратить меня.
Спотыкаясь о камень, я падаю на колени, хватая пригоршни белого песка; чувствую, как он просачивается сквозь мои пальцы, словно вода. Словно надежда. Как я вообще могла подумать, что смогу изменить этого человека?
— Ив.
Я вздрагиваю от ужаса. Он последовал за мной. Я выплюнула в его адрес слова ненависти и яда, и теперь он здесь, чтобы сделать мне соответствующий выговор.
Он останавливается примерно в метре от меня. Здесь так темно, что я не вижу его лица, только очертания его массивной фигуры в радужном лунном свете.
— Это было настоящее шоу, mi alma.
Я чувствую его гнев и что-то еще.
— Оставь меня в покое, Данте, — хриплю я. — Пожалуйста… просто оставь меня в покое.
— Я никогда не соглашусь сделать это.
Он встает передо мной и заключает меня в объятия. Данте держит меня в своих объятиях вот так очень долго, удерживая ладонью мою голову, моя щека прижата к его груди, его сердце стучит как гром сквозь рубашку. Он держит меня так до тех пор, пока все, что я не начинаю чувствовать к нему — это гораздо более мягкие эмоции, чем ненависть.
Как его прикосновения могут быть такими приятными, когда все в нас неправильно?
— Не заставляй меня выбирать, — шепчу я.
Пауза.
— Между чем, мой ангел?
— Между тобой и тем, что правильно.
— Мы — это правильно, Ив. Чертовски правильно, — яростно заявляет он. — Просто мой способ чтобы показать это — хреновый, как и у тебя тоже, — он начинает поглаживать меня по спине, бормоча слова, от которых у меня на глаза наворачиваются слезы. — Не отказывайся от меня, детка. Ты — единственный свет, который я вижу.
Он звучит таким потерянным, так не похоже на бессердечного тирана из прошлого. Я вспоминаю его шепот прошлой ночью, страстные извинения от человека, который считает их опасными недостатками.
— Данте…
Он заставляет меня замолчать поцелуем. Теплые полные губы, нежные, но настойчивые; так отличается от жгучих вчерашних поцелуев, которые оставили на моем рту кровоподтеки и синяки. Его слова обезоружили меня. Его заявление разорвало мне сердце. Он углубляет поцелуй и пробивает то, что осталось от моей защиты. Я обвиваю руками его шею и притягиваю ближе. У него вкус крепкого алкоголя и печали, которую он никогда мне не раскроет. Прежде чем я успеваю опомниться, он толкает меня на песок и валится сверху.
— Мое саморазрушение — это яд, — со стоном заявляет он.
Это единственное объяснение, которое он даст мне за то, что так плохо обошелся со мной сегодня вечером, единственное извинение, которое я услышу из его уст. Несмотря на это, я ловлю себя на том, что хочу облегчить бремя его вины.
— Позволь мне помочь.
— Займись со мной любовью, — он спускает бретельки моего комбинезона с плеч, обнажая мою грудь. Наклонив голову, Данте ласкает мои соски языком, крепко посасывая, пока они не твердеют и начинают ныть. Я стону, когда волна желания проносится по моему телу. — Как в тот раз в твоей квартире… помнишь это, Ив? Ты, я, и никакой другой ерунды, — за этим следует остальная часть моего комбинезона. Сейчас на мне только белые кружевные трусики.
— Я больше не могу поспевать за тобой, Данте, — выдыхаю я, его имя застревает у меня в горле. — В одно мгновение ты говоришь самые приятные вещи. В следующее разбиваешь мне сердце.
— Просто… люби меня.
— Я люблю, несмотря на все, через что ты заставил меня пройти, и все, что ты сделал.
— Пожалуйста, — он переплетает свои пальцы с моими и поднимает их высоко над моей головой, все это время покрывая мягкими поцелуями мою щеку и подбородок. — Ты нужна мне. Мне нужно почувствовать что-то хорошее и правдивое.
— Ты превратил меня в убийцу, — плачу я.
— Ты убила из любви, а не из ненависти. В этом разница между нами. Это делает тебя еще большим ангелом для меня.