— Это очень благородно с вашей стороны, мистер Петров, но…
— На мероприятии будут присутствовать представители высшего общества — политики, бизнес-лидеры, даже члены королевской семьи. Это наш лучший шанс точно узнать, кто в этом замешан и насколько глубоко просачивается яд.
Повисает тишина.
— Что мне нужно будет сделать?
Я не могу поверить, что даже рассматриваю эту идею.
— Мы оденем вас как одну из девушек и тайком проведем внутрь.
— Хотите сказать, что там будут девушки, ставшие жертвами торговли людьми? — не могу скрыть своего отвращения.
— Лучший товар для лучших клиентов, — хмуро говорит Роман.
— Не дети? — шепчу я.
— Насколько нам известно, нет. Такие аппетиты удовлетворяются в более уединенных местах. Мы оснастим вас миниатюрными камерами наблюдения. Все, что вам нужно будет сделать, это один раз пройтись, а затем уйти.
— Я не занимаюсь проституцией, — говорю я, отчаянно качая головой.
— Никто не просит вас снимать ни одного предмета одежды. Я бы никогда не попросил вас об этом. Нам просто нужен инсайдер.
— Почему ФБР не организует проверку по этому поводу? — кричу я, набрасываясь на Романа. — Почему вам нужно, чтобы я делала за вас всю грязную работу?
— Это и для нас личное, помните? — огрызается Петров, отвечая от своего имени. — Наши методы мести не соответствуют правилам судебной системы этой страны.
— Моя сестра-близнец, — резко заявляет Роман. — Когда мой отец узнал о стороннем бизнесе Севастьяна, он вычеркнул его из семьи. В отместку мой дядя забрал Наташу и продал ее своим клиентам. Они нашли ее изуродованное тело в реке за пределами Солт-Лейк-Сити через неделю после того, как Данте узнал правду о своей дочери.
Я бросаю взгляд на Петрова. Впервые с тех пор, как вошла в этот номер, он выглядит взволнованным. На этих ледяных белых скулах появился легкий румянец. Думаю, у всех мужчин есть слабости, независимо от того, насколько они богаты или могущественны.
— Я сожалею о вашей потере, — мягко говорю ему.
— Нам не нужно ваше сострадание. Нам нужны ваша изобретательность и мужество.
Я быстро сглатываю.
— Севастьян тоже там будет?
— Мы не знаем, — честно говорит Роман. — Возможно, он решит не высовываться после событий прошлой недели. В Румынии у него с Данте была перестрелка.
Правда?
Я ненавижу то, что знаю так мало о жизни Данте.
Я ненавижу то, что это никогда не изменится.
— Я все еще не понимаю вашей роли во всем этом, — говорю я Роману. — В чем заключается ваша преданность? Вы с ФБР или с вашим отцом?
— Мы с вами такие уникальные существа, — бормочет он, отстегивая от пояса свой значок ФБР и бросая его на стол. Он с грохотом приземляется, гребень золотого орла переливается в свете люстр над головой. — Мы разделяем страстное желание избавить этот мир от преступности, но в то же время наша нравственность постоянно подвергается испытанию любовью. Вы убивали во имя Данте Сантьяго. Я убиваю во имя своей сестры.
— Верность, храбрость, честность, — размышляю я, глядя на значок и перечисляя девиз ФБР. — Но мы ведь не одинаковые, не так ли? Не в глубине души. Вы сами выбираете сторону, как и когда вам это подходит. Человек, которого я убила, был убийцей. Ваш был невинен. Служащий отеля в ночь церемонии? — подсказываю, когда он выглядит смущенным. — Где храбрость и честность в том, чтобы стрелять в безоружного человека?
Я не хотела звучать такой придирчивой. Бог свидетель, я последний человек, которому следовало бы выносить суждение, но я ничего не могу с собой поделать.
— Работник отеля был информатором моего брата, — быстро объясняет Петров. — Он был человеком, непосредственно ответственным за транспортировку Наташи в Юту. Это было случайное убийство, из-за которого мы решили не беспокоить Данте в то время. Главной мишенью в ту ночь был Лука Иванов.
Он поднимается на ноги и разглаживает складки на брюках. Петров намного ниже ростом, чем я ожидала, но то, чего ему не хватает в росте, он компенсирует аурой. Властный, напористый, непреклонный… У них с Данте не могут быть простые отношения. Они слишком похожи.
— Итак, я спрашиваю еще раз, Ив… Вы поможете нам? Поможете ли вы гарантировать, что ни одной женщине или ребенку больше никогда не придется страдать от преступлений моего брата?
Меня так и подмывает накричать на него за этот «эмоциональный шантаж». Потом я вспоминаю маленькую девочку на фотографии, которую нашла в бункере Данте в прошлом году. Маленькая девочка, которая была слишком мала, чтобы ее забрали из семьи и бросили в гущу такого разврата.