Увы, этот дом не мой, я тут временная гостья, потому пора собираться в обратный путь. Сразу вспоминаю, как вчера завершилось общение с Ником. Жаль, наговорила я ему нехороших вещей. Ведь могла бы и простить. Он ведь старался не только для меня. Хотел приятное нам с Надей сделать. Способ выбрал, правда, не ахти. Но человеку свойственно ошибаться, а я сразу в бутылку полезла.
Теперь обратно не выбраться. Эх, жаль…
Иду в душ, среди позолоты и изысканной керамики привожу себя в порядок. Потом пытаюсь найти свою одежду, да не получается. Вместо неё нахожу кнопку. Нажимаю, вскоре приходит Франческа. Спрашиваю её на ломаном английском, где моя одежда, она же вдруг отвечает на таком же не слишком понятном, но родном для меня русском языке. Говорит, что всё постирано, выглажено, однако мне предлагается выбрать другое одеяние.
— Кем предлагается? — удивляюсь.
— Синьор Ник оставил нам такое распоряжение, — говорит служанка.
— А сам он где?
— Уехал по делам.
— Молодец какой. Сбежал, значит, чтобы со мной не встречаться, — усмехаюсь. «Ладно, если сэр рыцарь решил позорно уклониться от предстоящей битвы, не будем его догонять. Пусть в одиночестве испытает весь стыд от своего бегства», — думаю насмешливо, а самой жаль, что Ника нет дома. Захотелось подойти к нему и постараться помириться.
Франческа ведет меня в отдельную комнату. Открывает её, и я поражаюсь размерам гардероба, который предстает моему изумлённому взору. Да тут целая трехкомнатная квартира могла бы поместиться! Но вместо этого — такое вот хранилище одежды. Самое удивительное в том, что всё абсолютно новое, в упаковках и даже с бирками. Хожу, рассматриваю, щупаю, провожу ладонью и поражаюсь этой красоте.
«Оказывается, этот Ник не так прост, каким хочет казаться. У самого тут наверняка целый гарем. Итальянский. А есть наверняка ещё в России и в других странах», — думаю, очарованно глядя на платья, туфли, аксессуары.
— Франческа, — спрашиваю служанку, — кому всё это принадлежит? У синьора Ника много женщин?
— Ни одной, — отвечает девушка.
Смотрю на неё с недоверием.
— Да-да, конечно. Так я и поверила.
— Я искренне, синьора, — говорит Франческа. — Всё это было куплено только вчера, после вашего приезда.
— Очень смешно. Столько одежды для меня одной? Ночью? Не нужно меня считать дурочкой!
— Поверьте, синьора. Это правда. Когда вы ушли отдыхать, синьор Ник вызвал управляющего поместьем и приказал поехать в магазин и всё это купить. Я была с ним, поэтому знаю.
— Каким образом? Что, ночью у вас тут магазины работают?
— У синьора Ника свои возможности, — улыбается Франческа.
— И кто же всё это выбирал? А главное как? Мне очень интересно. Наобум?
— Синьор показал ваши фотографии одному модельеру, и тот на глаз определил ваши размеры. Проверьте, синьора, даже размер обуви подходит.
Я беру первую попавшуюся пару босоножек. Переворачиваю. Боже! В самом деле, мой размер. Не верю. Достаю из коробки другую. Третью. Все подходят с точностью до миллиметра. Ладно, предположим. Снимаю платье. Примеряю. Смотрюсь в зеркало: ах… какая же я в нем красивая! Кручусь, улыбаюсь, и столько света в душе. Франческа стоит рядом и тоже улыбается, на меня глядя.
— Вы так красивы, синьора!
— Спасибо, — краснею. — Но скажи, Франческа, зачем Ник скупил целый магазин одежды?
— Для вас.
— Для меня… — произношу задумчиво. Всё-таки я не могу понять: для чего? Мне ведь осталось только одеться в своё и уехать отсюда в аэропорт. Или Ник опять что-то задумал? Как вчера, когда затянул меня в свои сети. Сначала накормил, а потом повез на экскурсию. И вот я уже в палаццо «Fovere portum», примеряю чудесные наряды, не желая ни с одним из них расставаться.
И ловлю себя на мысли, что прощаться с Ником тоже не хочу. Только…
Его же здесь нет. Удрал. Что ж, придётся и мне уезжать, не поговорив.
— Ладно, Франческа, мне уже пора ехать. Ты не знаешь, Ник не оставлял билеты на самолёт?
— Нет, он просил его дождаться.
— Ах, вот как, — лучик надежды блеснул в моей душе. — Что же ты раньше не сказала.
— Простите, синьора…
— Да ладно, всё хорошо. Послушай, Франческа, — делаю голос как у заговорщиков. — Скажи, а тут можно позавтракать? Уж очень есть хочется.
— Конечно, — сверкает белыми зубами служанка. — Прошу вас, синьора, следовать за мной.
Меня приводят в большую столовую. Здесь легко могло бы отобедать человек пятьдесят, наверное. Такая огромная комната. Светлая, в молочно-бежевых тонах. Красота! Лепнина, хрустальная люстра и бронзовые светильники, картины, паркетный пол. Мебель такая, что мне полжизни пришлось бы работать, чтобы купить один лишь этот огромный круглый стол, за который меня усадила служанка.
Вскоре приносят завтрак. Вареные яйца, свежеиспеченный хлеб, апельсиновый сок, кофе. Джем, рафинад, сыр нескольких сортов на тарелочке… Да тут можно пировать! Принимаюсь с аппетитом за еду, и ощущение такое, что я у себя дома на кухне, собираюсь на работу. Стоило вспомнить о ней, как понимаю, насколько соскучилась по своим подопечным: картинам и иконам, которые ждут моего возвращения, чтобы, в свою очередь, вернуться к жизни.
Ничего. Вот позавтракаю, приедет Ник, привезет билет, и я отправлюсь сразу домой. Погостили, надо и честь знать. И как угадала. Стоило приняться за кофе, как слышатся шаги. Мужские, уверенные. Вот и сам синьор Горчаков пожаловал. Смотрит на меня с широкой улыбкой, здоровается. Садится напротив. Ему приносят кофе.
— Как вам понравился завтрак, миледи? — опять вернулся к прежнему стилю общения со мной.
— Благодарю вас, сэр, — отвечаю в английском стиле. — Он мне пришёлся по душе. Равно как и гардеробная. Мне только интересно: в том месте, где вы всё это взяли, возврат оформить можно?
По лицу Ника пробегает тень.
— Возврат?
— Да. Я не стану это всё надевать. Кроме того, что уже на мне, — показываю на брючный деловой костюм, который выбрала. И туфли ещё, а на сумочку облизнулась, но брать не стала. Совесть надо иметь. Здесь и так на пару тысяч евро. Мне уже едва ли расплатиться. А зачем тогда надела? Да потому что соблазн — страшная сила.
— Так я просто позвоню, и заберут, — говорит Ник.
— Хотите сказать…
— Ну да. Торговый центр, где всё это брали, принадлежит…
— О, тоже вам?
— Нет, — улыбается Ник. — Моему другу.
— Чудесно. А что тут вам не принадлежит? Или вашим друзьям? — ёрничаю в ответ.
— Колизей. Ещё колонна Трояна, мост, на котором мы с вами прогуливались… да есть кое-что, — иронизирует мой собеседник.
— Ах, как жаль, а я-то думала, вы всю Италию купили.
— Даже если бы и мог, то не стал.
— Почему же?
— Есть вещи, которые поистине бесценны, — лицо Ника вдруг становится серьезным.
— Ну да, ну да, — допиваю кофе, ставлю чашку, говорю спасибо и поднимаюсь. — Что ж, мне пора домой. Надеюсь, вы купили билет?
— Вы вот так просто готовы уехать? — Ник смотрит мне в глаза, и выражение вдруг становится грустным, ожидающим.
— Я не…
— Простите меня, Лена, — вдруг говорит Ник, и я мгновенно начинаю тонуть в его очах. — Я повёл себя, как последний идиот. Вся эта история с полицейскими, каюсь, была чрезмерной. Я готов искупить свою вину, чем скажете.
Молчу, поскольку неожиданно. То есть ожидаемо, но последнее — «готов искупить вину», подкупает. Сразу хочется придумать что-нибудь эдакое, оригинальное. Как в старину говорили, щелкнуть миллиардера по носу, чтобы не зазнавался и перестал играть человеческими жизнями. Только, боюсь, одного урока будет маловато, а на большее он не согласится.