Синенко М. Д.
На правом фланге бригады Синенко —107–й танковый полк.
Им командует майор Голик. Как всегда, Андрей Трофимович сам ведет полк в атаку. Вместе с ним в боевых порядках — комиссар полка Яков Михайлович Альтшуллер.
Для лучшей координации действий полка с остальными частями бригады и более эффективного использования его ударной силы в 1–м батальоне идет начальник штаба бригады майор Фридман. Семен Иосифович — правая рука командира бригады с момента ее формирования. Он является неофициальным «шефом» танкового полка. Знает в лицо всех — от командира взвода до комбата. Знает хорошо каждый экипаж.
Построившись «углом вперед», 1–й батальон на больших скоростях выходит в балку северо–западнее высоты и отрезает втянувшимся туда танкам противника пути отхода. 2–й батальон «уступом влево» наносит удар по их левому флангу.
Запертые в балке фашистские машины быстро разворачиваются и мчатся назад. Гитлеровцы знают, чем грозит стремительный удар им во фланг и тыл советских танков и предпринимают отчаянную попытку смять полк Голика, чтобы прорваться к своим.
К машине командира полка устремляются одновременно два легких танка. Они идут на сближение с предельной скоростью, стреляя на ходу. Танк Голика, подставив под огонь лоб, не отвечая, движется навстречу противнику. Не только со стороны, но и для сидящих в немецких машинах картина выглядит страшной. Снаряды и пули словно не берут советский танк, и он упрямо идет вперед — без единого выстрела. Надо иметь крепкие нервы, чтобы выдержать такой психологический поединок. Немцы все же упорствуют и не сворачивают. Расстояние между ними все сокращается и сокращается. Ближе. Вот голиковский танк на секунду останавливается и тотчас же из ствола пушки выбрасывается язычок оранжевого пламени. Один из фашистских танков, распластав по земле перебитую гусеницу и срезая ею грунт, яростно кружится на месте. После второго снаряда, выпущенного в упор, немецкая машина начинает дымить и загорается. Второй танк двумя снарядами в борт доколачивает командир взвода — лейтенант Голубков, вовремя подоспевший на выручку майору.
Справа на машину политрука 1–й роты Михаила Ильенко идет средний немецкий танк. Он уже остановился, наведя короткий ствол своей пушки на цель, но его опережает танк Ивана Адонина. Один за другим следуют два выстрела, и вражеская машина горит.
А на краю балки горючими хлыстами стегнули огнеметные танки. Они немного отстали от головных подразделений и теперь, подойдя ближе, пламенем своим преградили путь гитлеровским машинам, пытавшимся стороной обойти поле боя, чтобы бежать.
Буравя воздух, тянут за собой цветные серпантины бронебойные снаряды танковых пушек. Им с высоты помогают «сорокапятки» лейтенанта Зарубина, выбирая для себя доступные цели. Третьим и вторым орудиями полностью распоряжаются их командиры, а сам Зарубин с волчком крутится у первого орудия. Сам заряжает, сам наводит и перед каждым выстрелом самому себе командует: «Огонь»!
— Давай снаряды, не мешкай, — торопит он подносчика и снова наклоняется к прицелу.
Вылезли из своих нор истребители танков. Пригибаясь к земле, перепрыгивая через окопы и воронки, комсомолец Саладзе бежит навстречу медленно двигающемуся и как будто выбирающему цель танку. В нескольких десятках метров от него боец ныряет в окоп и выжидает. И когда машина приближается, в нее летит связка гранат — прямо под гусеницу. За ней — другая. Танк, резко застопорив и клюнув носом, останавливается. Саладзе высовывается из окопа и комично грозит кулаком.
Третья за этот день — самая мощная — танковая атака гитлеровцев отбита.
Голик А Т.
Вокруг высоты 28,2 неподвижно застыли тридцать восемь фашистских машин. Впрочем, не все они сгорели или повреждены — шесть вполне исправны. Экипажи их струсили, и покинув машины, скрылись. Нет и пленных, не считая очумелого, почти безумного обер–лейтенанта и двух унтер–офицеров, тоже находящихся в шоковом состоянии. Они даже не дрожат, а стоят навытяжку, тупо, с отчаянным безразличием смотрят не на пленивших их бойцов, а куда‑то мимо них.
Звякая гусеницами, танки 107–го полка начали сосредоточиваться у подножия высоты. С трудом протиснувшись из узкого люка, майор Голик прыгнул с танка на обожженную боем землю и, на ходу вытирая пот, быстро зашагал к сгоревшему неподалеку советскому танку, который все еще продолжал дымиться. За ним несколько офицеров. Они не сразу заметили, что к ним бегом несется какой‑то танкист, и оглянулись только тогда, когда он, усталый и запыхавшийся, уже стоял рядом.