По пути попалась еще одна дохлая «крыса», а у самого выхода…
Они лежали в двух шагах друг от друга под самым проломом, через который в подземелье сочились лучи заходящего солнца. Наши Духоборцы. Мертвые. Но крысы не были причастны к их смерти. Их расстреляли из арбалетов, о чем красноречиво говорили торчавшие из тел болты…
Веревки, с помощью которой можно было выбраться из убежища Древних, я не обнаружил.
— Великий Страж, кто их?! — воскликнул Марэген, наткнувшись на тела Духоборцев.
— Посмотри вверх — сам увидишь! — донеслось до нас, и мы со скордом одновременно задрали головы.
Сначала я увидел лишь черные силуэты на фоне темнеющего неба. Но уже через несколько секунд глаза начали различать детали.
Их было много. Шестеро стояли у самого края провала, еще несколько человек маячили за их спинами. В руках незнакомцев я увидел арбалеты, нацеленные вниз. А над их головами барражировали…
ДУХИ.
Странная компания.
— Кто вы и что вам нужно? — с вызовом крикнул Марэген.
— Зеркало Асгира. Отдайте нам его, и я сброшу вам веревку. — От лица группы незнакомцев говорил худощавый субъект, чье лицо находилось в тени. Для демонстрации своих намерений он помахал нам мотком веревки.
— Зачем вам оно? — спросил я. Честно сказать, мне плевать было на их намерения в отношении нашей добычи. Я лихорадочно искал выход из сложившегося положения.
И не находил его.
Люди наверху полностью контролировали ситуацию. Стрелкам было достаточно нажать на спусковые скобы, чтобы отправить нас с Марэгеном на тот свет. Одна из шести коротких стрел непременно достигнет цели. А если учесть, что они захватили единственный выход из подземелья, то наше положение и вовсе можно было назвать незавидным.
— Какая разница? — проворчал незнакомец. — Мне нужно то, что ты держишь в руках. А вам нужна вот эта веревка. Меняемся?
Я ему не верил. Вернее, в том, что он хотел завладеть зеркалом, я не сомневался. А вот наши с Марэгеном жизни зависели исключительно от его прихоти. Но после убийства двух беспомощных Духоборцев я не видел ни единого основания нас щадить. К тому же рядом с ними крутились духи, с которыми у нормальных людей ныне были очень напряженные отношения.
— Сначала вытащите нас отсюда, а потом поучите зеркало. — Я знаю, что это мало изменило бы расклад сил. Меня больше интересовала их реакция на мое предложение.
И она не заставила себя ждать.
— Закрывайте! — решительно заявил незнакомец, и его соратники навалились на плиту, некогда перекрывавшую вход в подземелье.
— Эй, эй, эй, вы что творите?! — завопил Марэген.
А в следующий момент я почувствовал прикосновение остро отточенной стали к моей шее.
— Отдай им это зеркало! — прошипел мне на ухо скорд. — Я не собираюсь подыхать в этом подземелье!
— Не верь им, — попытался я образумить Марэгена.
— У нас нет другого выбора. Отдай зеркало!
Шуршание плиты прекратилось, сверху прилетела веревка, к которой был привязан мешок.
— Я жду! — крикнул незнакомец.
Острие меча впилось в мою плоть.
Я устало вздохнул и осторожно сунул зеркало в мешок. Его тот час же вытащили наружу.
А потом к нам прилетела веревка… не закрепленная наверху.
— Я всегда держу данные обещания, — послышался насмешливый голос незнакомца.
И, ведь, не придерешься…
Снова зашуршала каменная плита, нам на головы посыпалась земля и мелкие камешки.
— Ублюдок! Мерзавец! Негодяй! — брызжа слюной, неиствовал Марэген.
А когда он обернулся ко мне, я двинул ему кулаком в челюсть. Беззлобно, просто констатируя факт…
Халиус в окружении адептов возвращался на Замковую улицу. Туда же со всего города слетались духи. Их было много. Очень много.
«И откуда столько взялось?!»
Под ногами вяло копошилась Черная Пагуба, распространившаяся по всему Нижнему Асхонелу и уже выплеснувшаяся за пределы квартала. Ни Халиусу, ни его спутникам она не причиняла вреда, но очень часто встречались тела жителей города, которые не успели покинуть город, и теперь им была уготована страшная участь. Все они уже были мертвы, но…
…тела, обезображенные Пагубой и подчиненные ее воле, вставали на шаткие ноги и разбредались по Сандоре, с единственной целью:
СЕЯТЬ СМЕРТЬ И РАЗРУШЕНИЕ.
Адепты испуганно жались к Халиусу. Ему и самому было страшно, противно, мерзко. Но он знал: пока он верой и правдой служит Повелителю, с ним ничего не случится.